воскресенье, 17 января 2010
Глава 7. До свиданья, родители!
Я с радостью и тоской наблюдал, как родители идут по трапу в самолёт, издалека ещё больше казавшимися идеальной парой: высокий, широкоплечий дядя Майкл и моя маленькая, изящная мама. Я помахал рукой, когда они обернулись, светясь одинаково счастливыми взглядами. Единственное, что омрачало моё настроение, была мысль, что теперь на несколько месяцев мы со Стивом будем жить одни в огромном доме. Кстати, Стив подвозил родителей до аэропорта, но выходить из машины не стал, соврал что-то о том, как не переносит долгие прощания. Дядя Майкл расстроился, а мама огорчённо вздохнула, но в целом Стив выглядел дружелюбным по отношению к моей матери, так как даже соизволил обнять её на прощание, отчего та, растрогавшись, прослезилась. С дядей Майклом брат обменялся крепким рукопожатием и под конец наградил отца дежурными словами «буду скучать по тебе, старик…».
Я с возмущением смотрел на это представление, но не имел никакой возможности высказать Спенсеру-младшему всё, что я думаю о его хамском поведении. От него не убыло бы постоять пару секунд в зале аэропорта и как следует попрощаться с отцом… но нет, Садовник и здесь показал свой цинизм.
Провожая глазами улетающий самолёт, я ещё раз тяжело вздохнул и направился в сторону автостоянки, искренне надеясь побыстрее взять такси и отправиться домой. Сегодняшний день в колледже был пропущен, но это отнюдь не радовало меня – ещё не далее как вчера я понял, что домашнее задание, задаваемое ученикам элитного колледжа, во много раз превосходит обычное домашнее задание.
- Гадёныш, - услышал я знакомый голос Стива, но принципиально прошёл мимо, игнорируя обидное обращение.
- Я, кажется, с тобой разговариваю? – он вышел из машины и остановился около меня, загораживая дорогу.
- Извини, но я так не думаю, - спокойно отпарировал я тем же противным тоном, что и у него, – ты не назвал меня по имени, поэтому могу предположить, что ты разговариваешь сам с собой.
Это высказывание прозвучало как вызов. И я прекрасно понимал, что брат может ответить на него не так, как я себе это представлял, но, к моему удивлению, Стив только ухмыльнулся и безмятежно произнёс:
- Мне нравится твоя вспыльчивость, гадёныш, но учти, когда ты находишься рядом со мной, тебе лучше не показывать свои красивые острые зубки.
Он подтолкнул меня к машине и смял в руке банку из-под колы, которую недавно выпил.
- Я ясно выражаюсь? – и посмотрел с угрозой в глаза.
Уже привыкший к грубости Спенсера, я ничуть не удивился такой реакции на мои слова и вместо того, чтобы огрызаться, сделал шаг в сторону. Стив шагнул за мной. Так мы молча играли в «угадай, куда я сейчас пойду» минуты две, после чего ему это надоело. Практически вывихнув мне руку, Спенсер впихнул меня в машину и звучно выругался, когда я, не дождавшись, пока он сядет за руль, выскочил.
- Сколько раз тебе ещё объяснять, что в некоторых случаях лучше прислушиваться к моим словам? – намекая на своё предупреждение, взорвался Стив. Его привычная маска равнодушия разлетелась вдребезги, а лицо приобрело почти звериное выражение. Таким меньше всего хотелось мне видеть Спенсера, но и сам я уже начинал закипать от злости. В конце концов, я не вещь, которую можно так просто пихнуть в багажник и везти куда вздумается.
Именно это я и собрался сказать Спенсеру, когда подошёл к нему вплотную, но он больше не сверлил меня своим агрессивным взглядом, не пытался применить силу, чтобы заставить сделать что-то… и данный факт меня насторожил.
- Стив, - позвал я осторожно, словно боясь сказать лишнее, - зачем ты хочешь, чтобы я поехал с тобой?
Он озадаченно взирал на меня сверху вниз и тяжело дышал.
- Родителей нет, – продолжил я, обрадовавшись, что он не пытается прервать мою речь или оспорить её, – тебе незачем показывать своё расположение ко мне.
Он несколько раз моргнул, нахмурился и наконец выдавил из себя:
- Вообще-то, я собирался подбросить тебя в колледж, так как нам по пути, но если ты против…
Не веря своим ушам, я переспросил:
- Хочешь подвезти в колледж?
- У меня что-то не так с дикцией? – возмущённо прокомментировал он моё замешательство, - или, может, ты настолько тупой, что я обязан несколько раз повторять?
Он отступил в сторону, будто даже находиться рядом со мной было ему неприятно.
Я поджал губы и сделал большой вздох, чтобы успокоиться, в конце концов, он ведь того и добивался, чтобы вывести меня из равновесия.
- Спасибо, - каменным голосом отчеканил я, словно отдавая рапорт генералу, - но я как-нибудь сам доберусь до колледжа, в который, кстати, я сегодня не иду.
Договорив всё это, я развернулся на сто восемьдесят градусов и пошёл по направлению к ближайшему такси, считая разговор оконченным. Но Стив не был бы Стивом, если бы не оставил за собой последнего слова, поэтому последовал за мной и второй раз за день схватил мою руку. Я едва не завыл от злости.
- Чего тебе ещё? – выкрикнул я, уже понадеявшийся, что день пойдёт по тому распорядку, который я составил. Однако Стив со своими причудами туда не вписывался.
- Дело в том, что сегодня колледж как раз ждёт твоего появления, - с нажимом на каждое слово объяснил он сквозь зубы.
- Но… – непонимающе начал я и осёкся, когда увидел, что говорит Стив серьёзно.
- Занятия только что закончились, - весомо закончил я прерванную на середине фразу и получил в награду раздражённый взгляд брата, уставшего от моих вопросов.
- Директор подумал, что пропускать занятия новому ученику в первые дни его учёбы непозволительно, поэтому учтиво поставил меня в известность, что преподаватели позанимаются с тобой дополнительно, так что, если ты всё ещё хочешь продолжать учиться в колледже, советую отправиться туда прямо сейчас.
Я растерялся. Не думал, что Стив может быть до такой степени учтивым, что согласится передать мне это известие. Совершенно ошеломленный свалившейся на меня новостью, я смотрел на брата, не зная, как поступить: сесть в его машину и попросить подвезти или всё-таки отправиться к ближайшему такси.
- Спасибо, - я перевёл взгляд на его руку, которая не давала мне возможности двигаться. Стив послушно убрал её и уставился на меня.
- Хорошо, поехали, - тихо согласился я на его предложение и мысленно дал себе за это пинка. Нельзя терять бдительность там, где дело касается Стива. Находиться рядом с ним всё равно, что в одной клетке с тигром.
- Прекрасно… - саркастически бросил он, направляясь к машине.
Всю дорогу до колледжа мы молчали. И только когда его джип остановился, Стив повернулся ко мне и вежливо попрощался.
Я выходил из машины под прицелом сотен взглядов собравшихся на улице студентов.
«Вот ты ещё раз убедился в коварности братца», - ехидно нашёптывал внутренний голос.
Стив отсалютовал мне, словно предполагалось, что он очень рад был подвезти, и быстро умчался прочь на своей машине, которую я начал также ненавидеть, как и самого Стива.
Дальше день пошёл вполне спокойно, если не считать, что некоторые преподаватели, возмущённые моей неподготовленностью к урокам, весьма грубо сделали выговор, но, надо признать, я это заслужил – нечего увиливать от подготовки, если не знаешь точно, пойдёшь ты в колледж или нет.
Под конец занятий я решил зайти к Ричу и извиниться за вчерашнюю грубость, ведь он был абсолютно не виноват в моём плохом расположении духа. А получилось так, что я выплеснул на ни в чём не повинного человека своё раздражение. Признаться, весь вчерашний вечер я провёл, терзаемый муками совести – Ридману и так было не сладко, а тут я… со своими проблемами.
Постучав в дверь комнаты, в которой мы беседовали вчера, я не получил ответа, зато, взявшись за ручку, понял, что она открыта. Видимо, хозяин просто забыл её запереть.
Проклиная своё любопытство, не раз втянувшее меня в неприятности, я всё-таки открыл дверь и услышал голос Ричарда. Постучав для верности ещё раз, я несколько смутился, когда и на это ничего не ответили. В чужой разговор вмешиваться некультурно, поэтому, пообещав, что зайду попозже, я собрался уже уйти, когда Рич повысил голос на своего предполагаемого собеседника:
- Чёрт побери, ты как себе это представляешь? – наступила недолгая пауза, после которой Рич заговорил ещё громче. – Просто «прости»? И ты думаешь, этого достаточно? «Прости» за то, что едва не убил тебя? «Прости» за то, что ты пролежал в коме три дня? «Прости», что твои родители едва не свихнулись от страха за твою жизнь? Это так должно выглядеть?!
Что-то упало на пол и разбилось.
Став невольным свидетелем таких откровений Ридмана, я почувствовал себя одновременно неловко и виновато, но ничего не мог с собой поделать – хотелось дослушать разговор до конца. Тихонько заперев за собой дверь, я остановился около неё и перевёл взгляд на Рича, стоящего у окна и прижимающего к уху сотовый: его плечи были опущены, а руки так сжимали телефон, что я удивился, как от такого напряжения у Ридмана не свело пальцы.
- Прекрати, Эд! - имя прозвучало как раскат грома. Я вздрогнул. Значит, Рич всё ещё общается с другом детства? Тогда почему…
- Я сказал ХВАТИТ!! – второй рукой Ридман схватил пепельницу и явно едва сдерживался, чтобы не запустить её в полёт. – Ты не хуже меня знаешь, что Спенсер не прощает предательства…
Мне стало почти жаль парня, глядевшего с какой-то обречённостью и отчаянием в своё огромное окно, из которого (как я вчера убедился) открывался прекрасный вид на сад.
- И не называй меня больше «отшельник», я не собираюсь возвращаться в «СЭР». Тебе не надоело поднимать эту тему каждый день? – он вздохнул в трубку и сел на спинку дивана, всё также пристально вглядываясь вдаль, будто искал там ответ на интересующий вопрос, но никак не мог найти.
- К тому же сейчас не самое подходящее время для извинений. Ты видел, какой Спенсер ходит последнюю неделю? У меня порой складывается впечатление, что он старательно сдерживает порыв разорвать весь этот колледж на мелкие кусочки.
Рич поставил пепельницу обратно на стол и забарабанил по нему пальцами.
- Эд, проснись! Стив в такой ярости, что вряд ли будет слушать мои объяснения.
Я внимательно наблюдал за тем, как Рич снова встает и ходит из стороны в сторону, не обращая на меня, застывшего на пороге, никакого внимания, это говорило о том, что он слишком углублен в свои размышления, чтобы отвлекаться на другую ерунду.
Видимо, разрыв со Стивом был для Ричарда нелёгким, судя по тому, как он переживал насчёт этого.
Я задумался: у меня много друзей, но никогда я не сближался с людьми так, чтобы мог рассказать всё что угодно, всегда мои отношения с этими друзьями предполагали определённые рамки, за которые я никогда не выходил, хотя и называл это дружбой, но было ли так на самом деле? Глядя сейчас на мучения Рича, я понял сразу две вещи: во-первых, что Стив дорог Ричу, возможно, даже больше чем он сам об этом думает, а во-вторых, я понял, что если бы такая ситуация произошла со мной, и мой друг отвернулся бы от меня, вряд ли бы я настолько сильно жаждал с ним примирения.
- Нет, Эд… нет, я не боюсь…
Я не выдержал:
- Боишься.
Рич повернулся как в замедленной съёмке и неверяще уставился на меня, будто увидел привидение.
- Боишься, но не Спенсера, - продолжил я свою мысль, - ты боишься, что, вернувшись в «СЭР», снова почувствуешь ярость. Ярость, направленную на Мари, которая никогда тебя не замечала и принимала твою любовь как должное. Ты боишься, что снова увидишь, как она страдает из-за другого, и не сможешь себя контролировать. Боишься, что снова выплеснешь обиду и ненависть к самому себе на Спенсера, потому что он единственный, кто дорог ТВОЕЙ Мари.
Сказав всё это, я испугался, так как, быстро распрощавшись с Эдом, Рич отбросил телефон в сторону и теперь приближался ко мне.
«Ну что ж, ты сам заварил эту кашу, так что теперь нечего ждать помощи откуда-то!», - поздравил я себя и попытался запоздало извиниться:
- Эмм… я хотел попросить прощение за своё вчерашнее поведение, - но наблюдая за тем, как с каждой секундой лицо его становится всё мрачнее, добавил, – однако теперь, наверное, стоит извиниться и за сегодняшнее.
Рич ударил кулаком по двери рядом с моей головой, и я ощутил, что попал в ловушку.
- Рич, - воззвал я к его разуму, - почему бы тебе, правда, не помириться со Спенсером? Он же знал, что парней нанял ты, догадался, что ты его подставил, но не устроил драку, не обвинил тебя… Может, простил? В конце концов, он же был в курсе, как ты относишься к Мари, и с его стороны было нечестным, начинать с ней отношения. Почему ты винишь себя? Стив виноват, возможно, даже больше, чем ты, во всей этой неразберихе.
Я говорил искренне, потому что не испытывал к Ричу ни отвращения, как к остальным ученикам колледжа, ни презрения.
- Да откуда ты знаешь, что думает Стив? – Рич, на мой взгляд, сейчас не мне говорил всё это, а просто пытался освободиться от той боли, которая преследовала его. – Я ведь САМ попросил его не отвергать Мари, сам толкнул её к нему. Я всего лишь желал ей счастья, хотел, чтобы её любовь не была безответной… А потом, видя, насколько она дорожит этим своим хрупким мирком, который построила вместе со Спенсером, не выдержал – я хотел ей счастья также, как и раньше, но, каждый день наблюдая за этим счастьем, завидовал Стиву, ведь ему досталась любовь Мари просто так, и я всё больше ненавидел его за это. Я едва не убил его, а ты говоришь, что Спенсер простил?..
Рич отодвинулся от меня и посмотрел на меня мутными глазами, а потом сполз по стене, сел на корточки и закрыл лицо руками. Я не знал, что нужно сделать или сказать, чтобы хоть немного поддержать его, поэтому просто молча положил руку ему на плечо.
Наверное, больно и неприятно терять настоящих друзей… и, наверное, Рич считал Стива настоящим другом, раз не обвинял его в произошедшем.
- Рич, - тихо позвал я парня по имени, понимая, что моя жалость ему совсем не нужна, - и всё же поговори со Стивом. Ведь для этого не обязательно возвращаться в «СЭР».
Он посмотрел на меня снизу вверх своими грустными глазами и кивнул в знак согласия. Я облегчённо вздохнул.
- Марк, не желаешь сходить на закрытую вечеринку? – неожиданно спросил меня Ридман, и я, не ожидавший такого приглашения, закашлялся. Не хотелось обижать его отказом, тем более, мне показалось, что мы нашли общий язык…
- Хорошо, - выдавил я из себя.
- Отлично, - Рич заметно повеселел, встал с пола, подошёл к столу и начал что-то там искать:
- Вот приглашение. Адрес и время написаны внутри, - он протянул мне конверт отвратно-розового цвета. – Удачи. Кстати, вечеринка в купальниках, - на этих словах Ридман подмигнул.
А когда я повернулся к выходу, хозяин комнаты негромко произнес мне вслед:
- Спасибо, что выслушал.
И я мог поклясться, что в его голосе была непритворная благодарность.
Коротко кивнув, не оборачиваясь, я закрыл за собой дверь.
Стихи к ориджиналу www.liveinternet.ru/showjournal.php?journalid=3...
Арт по ориджиналу www.liveinternet.ru/showjournal.php?journalid=3...
Я с радостью и тоской наблюдал, как родители идут по трапу в самолёт, издалека ещё больше казавшимися идеальной парой: высокий, широкоплечий дядя Майкл и моя маленькая, изящная мама. Я помахал рукой, когда они обернулись, светясь одинаково счастливыми взглядами. Единственное, что омрачало моё настроение, была мысль, что теперь на несколько месяцев мы со Стивом будем жить одни в огромном доме. Кстати, Стив подвозил родителей до аэропорта, но выходить из машины не стал, соврал что-то о том, как не переносит долгие прощания. Дядя Майкл расстроился, а мама огорчённо вздохнула, но в целом Стив выглядел дружелюбным по отношению к моей матери, так как даже соизволил обнять её на прощание, отчего та, растрогавшись, прослезилась. С дядей Майклом брат обменялся крепким рукопожатием и под конец наградил отца дежурными словами «буду скучать по тебе, старик…».
Я с возмущением смотрел на это представление, но не имел никакой возможности высказать Спенсеру-младшему всё, что я думаю о его хамском поведении. От него не убыло бы постоять пару секунд в зале аэропорта и как следует попрощаться с отцом… но нет, Садовник и здесь показал свой цинизм.
Провожая глазами улетающий самолёт, я ещё раз тяжело вздохнул и направился в сторону автостоянки, искренне надеясь побыстрее взять такси и отправиться домой. Сегодняшний день в колледже был пропущен, но это отнюдь не радовало меня – ещё не далее как вчера я понял, что домашнее задание, задаваемое ученикам элитного колледжа, во много раз превосходит обычное домашнее задание.
- Гадёныш, - услышал я знакомый голос Стива, но принципиально прошёл мимо, игнорируя обидное обращение.
- Я, кажется, с тобой разговариваю? – он вышел из машины и остановился около меня, загораживая дорогу.
- Извини, но я так не думаю, - спокойно отпарировал я тем же противным тоном, что и у него, – ты не назвал меня по имени, поэтому могу предположить, что ты разговариваешь сам с собой.
Это высказывание прозвучало как вызов. И я прекрасно понимал, что брат может ответить на него не так, как я себе это представлял, но, к моему удивлению, Стив только ухмыльнулся и безмятежно произнёс:
- Мне нравится твоя вспыльчивость, гадёныш, но учти, когда ты находишься рядом со мной, тебе лучше не показывать свои красивые острые зубки.
Он подтолкнул меня к машине и смял в руке банку из-под колы, которую недавно выпил.
- Я ясно выражаюсь? – и посмотрел с угрозой в глаза.
Уже привыкший к грубости Спенсера, я ничуть не удивился такой реакции на мои слова и вместо того, чтобы огрызаться, сделал шаг в сторону. Стив шагнул за мной. Так мы молча играли в «угадай, куда я сейчас пойду» минуты две, после чего ему это надоело. Практически вывихнув мне руку, Спенсер впихнул меня в машину и звучно выругался, когда я, не дождавшись, пока он сядет за руль, выскочил.
- Сколько раз тебе ещё объяснять, что в некоторых случаях лучше прислушиваться к моим словам? – намекая на своё предупреждение, взорвался Стив. Его привычная маска равнодушия разлетелась вдребезги, а лицо приобрело почти звериное выражение. Таким меньше всего хотелось мне видеть Спенсера, но и сам я уже начинал закипать от злости. В конце концов, я не вещь, которую можно так просто пихнуть в багажник и везти куда вздумается.
Именно это я и собрался сказать Спенсеру, когда подошёл к нему вплотную, но он больше не сверлил меня своим агрессивным взглядом, не пытался применить силу, чтобы заставить сделать что-то… и данный факт меня насторожил.
- Стив, - позвал я осторожно, словно боясь сказать лишнее, - зачем ты хочешь, чтобы я поехал с тобой?
Он озадаченно взирал на меня сверху вниз и тяжело дышал.
- Родителей нет, – продолжил я, обрадовавшись, что он не пытается прервать мою речь или оспорить её, – тебе незачем показывать своё расположение ко мне.
Он несколько раз моргнул, нахмурился и наконец выдавил из себя:
- Вообще-то, я собирался подбросить тебя в колледж, так как нам по пути, но если ты против…
Не веря своим ушам, я переспросил:
- Хочешь подвезти в колледж?
- У меня что-то не так с дикцией? – возмущённо прокомментировал он моё замешательство, - или, может, ты настолько тупой, что я обязан несколько раз повторять?
Он отступил в сторону, будто даже находиться рядом со мной было ему неприятно.
Я поджал губы и сделал большой вздох, чтобы успокоиться, в конце концов, он ведь того и добивался, чтобы вывести меня из равновесия.
- Спасибо, - каменным голосом отчеканил я, словно отдавая рапорт генералу, - но я как-нибудь сам доберусь до колледжа, в который, кстати, я сегодня не иду.
Договорив всё это, я развернулся на сто восемьдесят градусов и пошёл по направлению к ближайшему такси, считая разговор оконченным. Но Стив не был бы Стивом, если бы не оставил за собой последнего слова, поэтому последовал за мной и второй раз за день схватил мою руку. Я едва не завыл от злости.
- Чего тебе ещё? – выкрикнул я, уже понадеявшийся, что день пойдёт по тому распорядку, который я составил. Однако Стив со своими причудами туда не вписывался.
- Дело в том, что сегодня колледж как раз ждёт твоего появления, - с нажимом на каждое слово объяснил он сквозь зубы.
- Но… – непонимающе начал я и осёкся, когда увидел, что говорит Стив серьёзно.
- Занятия только что закончились, - весомо закончил я прерванную на середине фразу и получил в награду раздражённый взгляд брата, уставшего от моих вопросов.
- Директор подумал, что пропускать занятия новому ученику в первые дни его учёбы непозволительно, поэтому учтиво поставил меня в известность, что преподаватели позанимаются с тобой дополнительно, так что, если ты всё ещё хочешь продолжать учиться в колледже, советую отправиться туда прямо сейчас.
Я растерялся. Не думал, что Стив может быть до такой степени учтивым, что согласится передать мне это известие. Совершенно ошеломленный свалившейся на меня новостью, я смотрел на брата, не зная, как поступить: сесть в его машину и попросить подвезти или всё-таки отправиться к ближайшему такси.
- Спасибо, - я перевёл взгляд на его руку, которая не давала мне возможности двигаться. Стив послушно убрал её и уставился на меня.
- Хорошо, поехали, - тихо согласился я на его предложение и мысленно дал себе за это пинка. Нельзя терять бдительность там, где дело касается Стива. Находиться рядом с ним всё равно, что в одной клетке с тигром.
- Прекрасно… - саркастически бросил он, направляясь к машине.
Всю дорогу до колледжа мы молчали. И только когда его джип остановился, Стив повернулся ко мне и вежливо попрощался.
Я выходил из машины под прицелом сотен взглядов собравшихся на улице студентов.
«Вот ты ещё раз убедился в коварности братца», - ехидно нашёптывал внутренний голос.
Стив отсалютовал мне, словно предполагалось, что он очень рад был подвезти, и быстро умчался прочь на своей машине, которую я начал также ненавидеть, как и самого Стива.
Дальше день пошёл вполне спокойно, если не считать, что некоторые преподаватели, возмущённые моей неподготовленностью к урокам, весьма грубо сделали выговор, но, надо признать, я это заслужил – нечего увиливать от подготовки, если не знаешь точно, пойдёшь ты в колледж или нет.
Под конец занятий я решил зайти к Ричу и извиниться за вчерашнюю грубость, ведь он был абсолютно не виноват в моём плохом расположении духа. А получилось так, что я выплеснул на ни в чём не повинного человека своё раздражение. Признаться, весь вчерашний вечер я провёл, терзаемый муками совести – Ридману и так было не сладко, а тут я… со своими проблемами.
Постучав в дверь комнаты, в которой мы беседовали вчера, я не получил ответа, зато, взявшись за ручку, понял, что она открыта. Видимо, хозяин просто забыл её запереть.
Проклиная своё любопытство, не раз втянувшее меня в неприятности, я всё-таки открыл дверь и услышал голос Ричарда. Постучав для верности ещё раз, я несколько смутился, когда и на это ничего не ответили. В чужой разговор вмешиваться некультурно, поэтому, пообещав, что зайду попозже, я собрался уже уйти, когда Рич повысил голос на своего предполагаемого собеседника:
- Чёрт побери, ты как себе это представляешь? – наступила недолгая пауза, после которой Рич заговорил ещё громче. – Просто «прости»? И ты думаешь, этого достаточно? «Прости» за то, что едва не убил тебя? «Прости» за то, что ты пролежал в коме три дня? «Прости», что твои родители едва не свихнулись от страха за твою жизнь? Это так должно выглядеть?!
Что-то упало на пол и разбилось.
Став невольным свидетелем таких откровений Ридмана, я почувствовал себя одновременно неловко и виновато, но ничего не мог с собой поделать – хотелось дослушать разговор до конца. Тихонько заперев за собой дверь, я остановился около неё и перевёл взгляд на Рича, стоящего у окна и прижимающего к уху сотовый: его плечи были опущены, а руки так сжимали телефон, что я удивился, как от такого напряжения у Ридмана не свело пальцы.
- Прекрати, Эд! - имя прозвучало как раскат грома. Я вздрогнул. Значит, Рич всё ещё общается с другом детства? Тогда почему…
- Я сказал ХВАТИТ!! – второй рукой Ридман схватил пепельницу и явно едва сдерживался, чтобы не запустить её в полёт. – Ты не хуже меня знаешь, что Спенсер не прощает предательства…
Мне стало почти жаль парня, глядевшего с какой-то обречённостью и отчаянием в своё огромное окно, из которого (как я вчера убедился) открывался прекрасный вид на сад.
- И не называй меня больше «отшельник», я не собираюсь возвращаться в «СЭР». Тебе не надоело поднимать эту тему каждый день? – он вздохнул в трубку и сел на спинку дивана, всё также пристально вглядываясь вдаль, будто искал там ответ на интересующий вопрос, но никак не мог найти.
- К тому же сейчас не самое подходящее время для извинений. Ты видел, какой Спенсер ходит последнюю неделю? У меня порой складывается впечатление, что он старательно сдерживает порыв разорвать весь этот колледж на мелкие кусочки.
Рич поставил пепельницу обратно на стол и забарабанил по нему пальцами.
- Эд, проснись! Стив в такой ярости, что вряд ли будет слушать мои объяснения.
Я внимательно наблюдал за тем, как Рич снова встает и ходит из стороны в сторону, не обращая на меня, застывшего на пороге, никакого внимания, это говорило о том, что он слишком углублен в свои размышления, чтобы отвлекаться на другую ерунду.
Видимо, разрыв со Стивом был для Ричарда нелёгким, судя по тому, как он переживал насчёт этого.
Я задумался: у меня много друзей, но никогда я не сближался с людьми так, чтобы мог рассказать всё что угодно, всегда мои отношения с этими друзьями предполагали определённые рамки, за которые я никогда не выходил, хотя и называл это дружбой, но было ли так на самом деле? Глядя сейчас на мучения Рича, я понял сразу две вещи: во-первых, что Стив дорог Ричу, возможно, даже больше чем он сам об этом думает, а во-вторых, я понял, что если бы такая ситуация произошла со мной, и мой друг отвернулся бы от меня, вряд ли бы я настолько сильно жаждал с ним примирения.
- Нет, Эд… нет, я не боюсь…
Я не выдержал:
- Боишься.
Рич повернулся как в замедленной съёмке и неверяще уставился на меня, будто увидел привидение.
- Боишься, но не Спенсера, - продолжил я свою мысль, - ты боишься, что, вернувшись в «СЭР», снова почувствуешь ярость. Ярость, направленную на Мари, которая никогда тебя не замечала и принимала твою любовь как должное. Ты боишься, что снова увидишь, как она страдает из-за другого, и не сможешь себя контролировать. Боишься, что снова выплеснешь обиду и ненависть к самому себе на Спенсера, потому что он единственный, кто дорог ТВОЕЙ Мари.
Сказав всё это, я испугался, так как, быстро распрощавшись с Эдом, Рич отбросил телефон в сторону и теперь приближался ко мне.
«Ну что ж, ты сам заварил эту кашу, так что теперь нечего ждать помощи откуда-то!», - поздравил я себя и попытался запоздало извиниться:
- Эмм… я хотел попросить прощение за своё вчерашнее поведение, - но наблюдая за тем, как с каждой секундой лицо его становится всё мрачнее, добавил, – однако теперь, наверное, стоит извиниться и за сегодняшнее.
Рич ударил кулаком по двери рядом с моей головой, и я ощутил, что попал в ловушку.
- Рич, - воззвал я к его разуму, - почему бы тебе, правда, не помириться со Спенсером? Он же знал, что парней нанял ты, догадался, что ты его подставил, но не устроил драку, не обвинил тебя… Может, простил? В конце концов, он же был в курсе, как ты относишься к Мари, и с его стороны было нечестным, начинать с ней отношения. Почему ты винишь себя? Стив виноват, возможно, даже больше, чем ты, во всей этой неразберихе.
Я говорил искренне, потому что не испытывал к Ричу ни отвращения, как к остальным ученикам колледжа, ни презрения.
- Да откуда ты знаешь, что думает Стив? – Рич, на мой взгляд, сейчас не мне говорил всё это, а просто пытался освободиться от той боли, которая преследовала его. – Я ведь САМ попросил его не отвергать Мари, сам толкнул её к нему. Я всего лишь желал ей счастья, хотел, чтобы её любовь не была безответной… А потом, видя, насколько она дорожит этим своим хрупким мирком, который построила вместе со Спенсером, не выдержал – я хотел ей счастья также, как и раньше, но, каждый день наблюдая за этим счастьем, завидовал Стиву, ведь ему досталась любовь Мари просто так, и я всё больше ненавидел его за это. Я едва не убил его, а ты говоришь, что Спенсер простил?..
Рич отодвинулся от меня и посмотрел на меня мутными глазами, а потом сполз по стене, сел на корточки и закрыл лицо руками. Я не знал, что нужно сделать или сказать, чтобы хоть немного поддержать его, поэтому просто молча положил руку ему на плечо.
Наверное, больно и неприятно терять настоящих друзей… и, наверное, Рич считал Стива настоящим другом, раз не обвинял его в произошедшем.
- Рич, - тихо позвал я парня по имени, понимая, что моя жалость ему совсем не нужна, - и всё же поговори со Стивом. Ведь для этого не обязательно возвращаться в «СЭР».
Он посмотрел на меня снизу вверх своими грустными глазами и кивнул в знак согласия. Я облегчённо вздохнул.
- Марк, не желаешь сходить на закрытую вечеринку? – неожиданно спросил меня Ридман, и я, не ожидавший такого приглашения, закашлялся. Не хотелось обижать его отказом, тем более, мне показалось, что мы нашли общий язык…
- Хорошо, - выдавил я из себя.
- Отлично, - Рич заметно повеселел, встал с пола, подошёл к столу и начал что-то там искать:
- Вот приглашение. Адрес и время написаны внутри, - он протянул мне конверт отвратно-розового цвета. – Удачи. Кстати, вечеринка в купальниках, - на этих словах Ридман подмигнул.
А когда я повернулся к выходу, хозяин комнаты негромко произнес мне вслед:
- Спасибо, что выслушал.
И я мог поклясться, что в его голосе была непритворная благодарность.
Коротко кивнув, не оборачиваясь, я закрыл за собой дверь.
Стихи к ориджиналу www.liveinternet.ru/showjournal.php?journalid=3...
Арт по ориджиналу www.liveinternet.ru/showjournal.php?journalid=3...
Глава 6. Показательное представление.
Когда нескончаемое утро в колледже наконец закончилось, я вздохнул с облегчением и отправился пешком домой. Возможность прогуляться на свежем осеннем воздухе до смешного казалась упоительно-прекрасной, к тому же она, эта прогулка, предоставляла возможность подумать над тем, что мне сказал Ричард.
Конечно, хлопнув тремя часами раньше дверью его кабинета, я был ужасно зол на этого придурка, который, мало того, что отнял моё время, так ещё и начал давать абсолютно ненужные советы. Нет, я понимал, что Ридман обижен на брата, этому есть веские причины, но, позвольте, я не выбирал себе участи быть прилюдно униженным вниманием Спенсера, образ которого преследовал меня каждый раз, когда я ловил на себе неодобрительно-возмущённые взгляды одногрупников.
Шагая по чистенькому тротуару, я мысленно представил, как бы чувствовал себя, если бы моя любимая девушка влюбилась в другого. Смог бы, как Ричард, постоянно быть рядом и подставлять дружеское плечо? Этот вопрос настолько меня озадачил, что я даже не заметил, как прошёл два километра, пока не добрался до дома. Не отпускал он меня и тогда, когда я, поздоровавшись в коридоре с мамой, скользнул в спальню.
Привычная обстановка радовала глаз и постепенно моё смятение отступало. Зато ненависть к Стиву обрушивалась с каждой секундой, словно это у меня увели возлюбленную. Ещё раз убедившись в том, что мой братец та ещё скотина, я лишь бессильно сжимал кулаки. Зная, что твой друг без ума от девушки, так просто взять и сделать её своей шлюхой… должен же быть предел человеческой наглости?! Хотя после всего рассказанного Ричардом я сделал вывод: в Стиве слишком мало гуманного, чтобы назвать его человеком. Не понимаю, как такого подонка вообще можно назвать другом? Наивные всё-таки эти ребята из «СЭР»… Эд ведь мог попасть в больницу и благодаря стараниям Стива. Никто не знает, может, это приятели Спенсера постарались таким образом отомстить за исключение своего собрата. А в итоге всё вышло намного лучше, чем Стив предполагал: стал другом Ричарда и Эда, героем всего колледжа, идеалом Мари. Он получил всё, что хотел, а потом, окрылённый собственным успехом, унизил сначала Ричарда, забрав у того самое дорогое, затем разбил сердце Мари, любившей его даже тем чудовищем, коим он является на самом деле. Кто следующий в его очереди?
Я устало опустился на диван. Фильм, который я видел на экране телевизора, совсем не запоминался, казался нудным и скучным.
И моя жизнь с переездом в новый дом превратилась в такое кино, что все фильмы мира меркли перед тем разнообразием событий, которые происходили со мной ежедневно. Кому нужен вымученный сюжет дешёвого сценария, когда каждая минута наполнена потрясениями? Возможно, раньше моя жизнь была однообразной: дом-институт-друзья, и снова по кругу. А с появлением в этой самой жизни Стива, всё полетело к чертям: старых друзей я стараюсь вспоминать пореже, потому что, каждый раз, когда звоню им, новая жизнь кажется мне ещё хуже, а среди элиты друзей найти почти нереально; с институтом я попрощался уже когда дядя Майкл определил меня в мегапрестижный колледж, а дом… дом превратился в обитель зла, и главным демоном, который не давал спокойно жить, был Стив, диктующий мне свои правила.
В дверь постучали, когда очередной порыв бешенства почти приобрел физическую форму, и приготовился помочь мне избавиться от китайского фарфора.
Собравшись с мыслями, я как можно спокойнее сказал «входите» и нисколько не удивился, когда увидел дядю Майкла. Посчитав в уме до двадцати, я несколько успокоился, после чего обратил взгляд на отчима.
Он светился от счастья, это читалось в каждом движении, каждом взгляде. «Хоть кому-то хорошо!», - порадовался я за дядю Майкла, и от его веселья на душе немного потеплело.
- Дядя Майкл, - с улыбкой встретил я его и пригласил присесть рядом со мной, но мужчина засуетился и отказался.
- Марк, я ненадолго. Пришёл сказать, что мы с твоей мамой скоро отправляемся в тур по Европе. Представляешь, Стив наконец согласился стать моим заместителем и теперь я иногда смогу позволить себе краткосрочный отпуск.
Гордость, с которой было это всё сказано, поразила меня. Дядя Майкл просто светился изнутри, будто Стив не согласился на должность в «S-International», а достал для отца звезду с неба.
- Я столько раз просил его, но Стив оставался непреклонным, а сейчас…
Дядя Майкл смотрел на меня так восторженно, что я на миг забыл, кто такой Стив и что он никогда не делает ничего бескорыстно, чтобы порадовать близкого.
- Поздравляю, - это всё, что я смог ответить, когда отчим закончил разглагольствовать об открывшихся перспективах. А потом увидел мать с таким же горящим взором, что и у её мужа.
С одной стороны, я ликовал – вот оно счастье – мама с дядей Майклом, они любят друг друга, любят меня, но… было большое НО, которое не хотело мириться с таким положением вещей в семье. И этим «но» являлся Стив, застывший в дверях моей комнаты.
Когда мать подошла обнять меня, а дядя Майкл по-отечески потрепал по плечу, я встретился глазами со сводным братом и прочёл там еле сдерживаемый вызов.
- Прости, папа, - вдруг произнёс он, пронизывая меня холодом в глазах, - что так долго не соглашался на должность, которую ты мне предложил… - зрачки его расширились, улыбка получилась шальной, но Спенсер-младший по-прежнему не отрывал от меня взгляда. – Не мог же я испортить вам отдых, тем более что мы с Марком уже успели подружиться, правда, Марк?..
В этот момент я готов был его задушить, настолько сильным был вызов в его словах.
- Конечно! – с готовностью поддержал я игру Стива, не мог же я сказать, что не выношу ублюдка на дух?
- Правда? – дядя Майкл недоверчиво переводил взгляд с меня на сына, но в этом взгляде я чувствовал надежду.
- Конечно, - прошипел Стив и направился в мою сторону.
Неимоверных усилий стоило мне оставаться на месте и не отойти к дальней стене. Мать удивлённо глядела, как я пытаюсь взять себя в руки.
- Мы с Мааарком, - растягивая гласные, почти пропел братец, - прекрасно ладим.
Он сел ко мне вплотную и обнял. От отвращения я чуть не задохнулся, но вслух произнёс:
- Стив прав.
И отодвинулся на край дивана, но Спенсер-младший последовал за мной.
- Думаешь, так легко отделаться? – зашептал он мне на ухо, и я почувствовал его руку на своём бедре. Шока не было, так как от Садовника я уже не ожидал нормального поведения.
«Твою мать!», - хотелось мне заорать в лицо ублюдку, но дядя Майкл, который не видел, что происходит за моей спиной, совершенно искренне поблагодарил Стива за благоразумие.
- Ненавижу! – тихо шепнул я, когда отчим отвернулся и посмотрел на маму.
- Прекрасно. Видимо, это взаимно… - рука Стива опустилась ещё ниже, и мне пришлось повернуться так, чтобы родители не заметили этого.
- Какой же ты сукин сын, Стив! – с чувством выпалил я чуть громче, чем ожидалось, и поймал на себе удивлённые взгляды взрослых.
- Мы теперь даже в колледже будем неразлучны, верно, Марк? – Спенсер-младший игриво ущипнул меня за ягодицу и наслаждался моим ярким румянцем. Если бы в комнате не было мамы и дяди Майкла, отношения которых сейчас висели на волоске, (ведь если бы мать только предположила, что Стив домогается меня, тут же подала бы на развод… но я не был эгоистом – она как никто другой достойна маленького женского счастья) я бы сказал, что думаю обо всём этом.
Стив практически усадил меня к себе на колени, и с каждой секундой его дыхание, опаляющее мне шею, становилось всё жарче.
- Да, разумеется, - поспешно подтвердил я враньё брата и был вознаграждён тем, что он чуть-чуть отодвинулся, отчего дышать стало гораздо легче.
- Мам, - мне нужен был предлог, чтобы встать, но и эту отчаянную попытку освобождения Стив в корне предотвратил, грубо удерживая меня на месте. Он сжал моё бедро так, что в своём воображении я уже рисовал сцены братоубийства. И любой суд бы меня оправдал!!
- Да, Марк? – настороженно обратилась ко мне мама и тут же добавила:
- У тебя нет жара? Ты весь горишь! – и поспешно подошла ко мне, потрогала лоб.
Конечно, температуры у меня не было, зато Стив откровенно забавлялся:
- Тётя Джулия, - как он только не подавился, говоря это, - ума не приложу, где ваш сын мог простудиться! Со своей стороны я делаю всё возможное, чтобы холодно ему не было…
Он издевательски ущипнул меня снова, и краска опять бросилась мне в лицо.
- Я… - выдавил я из себя и замолчал, боясь закатить истерику или обругать Стива на чём свет стоит.
- Чшшш… - свободной рукой он погладил меня по плечу, показывая действительно братскую заботу, - тебе вредно много говорить. Я слышал, когда у человека поднимается жар, его горло тоже начинает болеть. Ты же не хочешь завтра в колледже молчать?
Мама поддержала Спенсера-младшего и в этом. А мне оставалось только проклинать свою беспомощность и с неприязнью наблюдать, как мать протягивает ладонь пасынку.
Их рукопожатие было недолгим, но Стив не прервал его раньше времени, как я полагал. Спенсер потом вытер пальцы о мою рубашку, но я был благодарен и за то, что он всё-таки не показал своего отвращения моей матери, так как она наверняка бы очень расстроилась.
- Надеюсь, ты позаботишься о моём сыне, - растроганная его заботой обо мне, попросила она безупречно улыбающегося Садовника, не обращая внимания на то, как я выпрямился и нахмурился.
- Не сомневайтесь, тётя Джулия, ваш сын успеет устать от моего внимания, - сказано это было светским тоном, но я был бы дураком, если б не заметил в его словах, обращённых больше ко мне, чем к матери, скрытый подтекст.
- Стив! – окликнул сына дядя Майкл, уже выходя их моей комнаты. – Не переусердствуй со своим старанием оберегать Марка.
И был в его словах что-то, что знал только Стив, потому что он перестал улыбаться, прекратил меня лапать и встал.
- Договорились, - с нажимом ответил он отцу, и дядя Майкл, кивнув, вышел.
Когда в комнате мы остались вдвоём, я не выдержал:
- Мразь, что ты себе позволяешь? Как ты мог… - от переизбытка эмоций, сдерживаемых такой долгий срок, мысли с трудом оформлялись в предложения, - КАК ТЫ мог так поступить… на виду у наших родителей!! Тебе наплевать, что будет с их свадьбой. Ты ждёшь-не дождёшься, когда они поссорятся и разойдутся! Подлая тварь! – я кричал, не контролируя себя больше.
Единственное, что мне хотелось больше всего, это чтобы «братец» чувствовал себя точно так же, как и я. Он с непроницаемой холодностью наблюдал за моими жалкими попытками успокоиться, скрестив в излюбленной манере руки на груди.
- Но я сделаю всё возможное, чтобы моя мать была счастлива, слышишь? Чего бы мне это ни стоило!! – я перевёл дух и снова собрался начать отповедь, однако Стив схватил меня за локоть.
- Если ты так хочешь, чтобы наши голубки отправились в своё грёбаное путешествие, ЗАСТАВЬ меня захотеть того же.
Он смотрел мне прямо в глаза и говорил серьёзно, я понял это по его тону, сразу после первых слов.
- Но…
- Наш пай-мальчик не знает, как это сделать? – с издёвкой спросил Стив, – Ничего, я подскажу.
Он вальяжно подошёл к МОЕЙ кровати и уселся, похлопав ладонью по месту рядом с собой.
- Обещаю, я вместе с тобой провожу папочку в аэропорт, как только ты удовлетворишь МОЁ желание.
Глаза Стива блестели, выражая какой-то бешеный энтузиазм, вот только на что был направлен его энтузиазм, я бы предпочёл не знать.
- Ты же жаждешь того, чтобы твоя мать была счастлива? – Стив прищурился и развалился на покрывале, будто показывая мне своё тело. – А я готов… сотрудничать с тобой.
Его предложение было заманчивым… Однако зная, каким Спенсер может быть ублюдком, я возмутился:
- Но это шантаж! – возмущённо выпалил я.
Стив ухмыльнулся и подмигнул мне. Меня воротило от его пошлости и самонадеянности.
- Скорее обоюдовыгодное соглашение. Я поспособствую тому, чтобы папуля… - наступила недолгая пауза, - с твоей матерью полетели в Италию ближайшим рейсом, а ты…
Он намеренно долго не называл своих требований, но когда сказал, мне показалось, что он шутит.
- … переспишь со мной.
Я глотал ртом воздух как рыба, выброшенная на берег, а Спенсер, не дрогнув, продолжал лежать на кровати, как будто делать такие непристойные предложения родственникам(?) было нормальным делом. У меня даже не было слов, чтобы заорать ему "убирайся!!". Я молча стоял и молчал, глядя на Стива бешеным взглядом.
- Только решай быстрее, сегодня мне ещё предстоит встретиться с… другом, - Спенсер привстал, окинул меня с ног до головы пронзительным взглядом и чуть мягче добавил:
- Даю тебе пять минут, в противном случае сделаю всё от меня возможное, чтобы наши родители развелись.
Я стоял как пригвождённый к месту, не зная, плакать или смеяться. Слишком уж нереальной казалась мне ситуация. В моей собственной спальне мой брат заставляет меня переспать с ним. Уму не постижимо!
- Ты в своём уме? – уточнил я из здравых соображений, в конце концов, я не удивился бы, если рассудок Стива и впрямь не был бы в порядке, - Возможно, мы можем решить эту проблему по-другому? – Спенсер закатил глаза и показал мне всем своим видом, что мои дальнейшие предложения будут отклонены.
- Но Майкл ведь твой отец! Ты должен уважать его выбор… - я даже не успел договорить, потому что Стив вскочил с кровати, его глаза метали молнии, а грудь часто-часто опускалась и поднималась.
- Либо ты сейчас переспишь со мной, либо вылетаешь из этого дома вместе со своей мамочкой, гадёнышшшш! – Стив явно был в бешенстве. Я даже немного растерялся, когда увидел такую бурную реакцию на свои слова, однако я все ещё тешил себя надеждой, что Спенсер просто решил меня напугать.
- Это не смешно, Стив. Я не собираюсь с тобой спать. В конце-концов, у тебя уже есть… Лилия. – я примирительно шагнул в его сторону, ожидая, что брат прекратит смотреть на меня так гневно и скажет, что пошутил…
- Две минуты прошли, - не отрываясь от настольных часов, сообщил он мне будничным тоном. Как у Спенсера получилось не повысить голоса, когда он был в такой ослепительной ярости, я не понимал. Зато теперь я понял, что, когда Стив предложил мне стать его любовником, он был абсолютно серьезен.
- Стив, я не…
- Кажется, я уже говорил тебе сегодня, что не интересуюсь твоими желаниями и мыслями, – однозначно отчеканил он в ответ.
Я сглотнул. С одной стороны, я хотел видеть свою мать счастливой, но такой ценой…
- Пять минут прошли. Видимо, ты всё-таки решил разрушить брак своей матери. Что ж, другого я от тебя и не ожидал.
Он начал подниматься с кровати. И неожиданно заплаканное, несчастное лицо мамы встало перед моими глазами.
- Стой! – я уверенно, на негнущихся ногах направился к нему. Так, наверное, гладиаторы выходили на арену, чтобы сразиться со львом.
Я остановился напротив брата, до сих пор не веря, что он всерьез собрался переспать со мной. Однако его горящий взгляд и пошлая улыбка доказывали обратное. Сжав руки в кулаки, я пробормотал:
- Чего ты хочешь?
Он нахмурился, протянул руки ко мне, но тут же их отдернул.
- Для начала поцелуй. Вперед, гаденыш! Или ты уже испугался? – он выглядел вполне довольным, даже радостным, хотя его радости, естественно, я не разделял. Я вообще готов был сейчас задушить ублюдка. Но, осознавая, что этот импульсивный поступок не решит исхода нашего разговора, я все больше и больше склонялся к тому, чтобы просто развернуться и уйти.
Я повернулся к двери и услышал смех Спенсера за своей спиной.
- А как же счастливая семейная жизнь твоей матери? – весело отозвался брат.
Как же я сейчас ненавидел его! Ведь чертов урод знал, за какую ниточку надо потянуть, чтобы я заколебался.
Совершенно не хотелось поворачиваться к Спенсеру лицом, а ещё меньше хотелось целовать его, однако я все ещё помнил, как задерживался в школе, чтобы не видеть, как страдает мама. Я ведь прекрасно знал, что если сейчас её единственный шанс стать счастливой растает, моя жизнь тоже превратится в кошмар, потому что я с детства не мог видеть, как близкие мне люди страдают.
Спенсер заметил изменения в моем поведении и, вместо того, чтобы заставлять меня и дальше поцеловать его, сам взял меня за руку и развернул к себе лицом. Я вздрогнул, когда он притянул меня ближе к себе.
- Ненавижу тебя! – прямо в губы выдохнул я ему и укусил.
Он усадил меня к себе на колени и приказал открыть рот. Я вцепился пальцами в его рубашку и сильно зажмурился, чтобы хоть немного отвлечься от человека, с которым целуюсь. Стив неторопливо ласкал мой язык своим, не углубляя при этом поцелуя, но ощущение гадливости не покидало меня. Руки брата не стискивали меня в медвежьих объятьях, ведь он не боялся, что я убегу или отстранюсь, напротив, Стив почти нежно поглаживал меня по спине, плечам… но эта его неожиданная мягкость раздражала ещё больше, чем грубость, с которой он прижимал меня к столу в классе.
«Чёрт бы его побрал!», - единственное, что проносилось в моей голове. От приторного чувства неприязни к происходящему сжималось сердце, и с каждой минутой нашей близости я испытывал что-то сродни отвращению к самому себе.
Я отвечал на его поцелуй, но с такой неохотой, что, видимо, даже Стив понял, насколько мне это неприятно, потому что, столкнув с колен, буркнул «противно» и оставил меня в покое, на прощанье громко хлопнув дверью.
Когда нескончаемое утро в колледже наконец закончилось, я вздохнул с облегчением и отправился пешком домой. Возможность прогуляться на свежем осеннем воздухе до смешного казалась упоительно-прекрасной, к тому же она, эта прогулка, предоставляла возможность подумать над тем, что мне сказал Ричард.
Конечно, хлопнув тремя часами раньше дверью его кабинета, я был ужасно зол на этого придурка, который, мало того, что отнял моё время, так ещё и начал давать абсолютно ненужные советы. Нет, я понимал, что Ридман обижен на брата, этому есть веские причины, но, позвольте, я не выбирал себе участи быть прилюдно униженным вниманием Спенсера, образ которого преследовал меня каждый раз, когда я ловил на себе неодобрительно-возмущённые взгляды одногрупников.
Шагая по чистенькому тротуару, я мысленно представил, как бы чувствовал себя, если бы моя любимая девушка влюбилась в другого. Смог бы, как Ричард, постоянно быть рядом и подставлять дружеское плечо? Этот вопрос настолько меня озадачил, что я даже не заметил, как прошёл два километра, пока не добрался до дома. Не отпускал он меня и тогда, когда я, поздоровавшись в коридоре с мамой, скользнул в спальню.
Привычная обстановка радовала глаз и постепенно моё смятение отступало. Зато ненависть к Стиву обрушивалась с каждой секундой, словно это у меня увели возлюбленную. Ещё раз убедившись в том, что мой братец та ещё скотина, я лишь бессильно сжимал кулаки. Зная, что твой друг без ума от девушки, так просто взять и сделать её своей шлюхой… должен же быть предел человеческой наглости?! Хотя после всего рассказанного Ричардом я сделал вывод: в Стиве слишком мало гуманного, чтобы назвать его человеком. Не понимаю, как такого подонка вообще можно назвать другом? Наивные всё-таки эти ребята из «СЭР»… Эд ведь мог попасть в больницу и благодаря стараниям Стива. Никто не знает, может, это приятели Спенсера постарались таким образом отомстить за исключение своего собрата. А в итоге всё вышло намного лучше, чем Стив предполагал: стал другом Ричарда и Эда, героем всего колледжа, идеалом Мари. Он получил всё, что хотел, а потом, окрылённый собственным успехом, унизил сначала Ричарда, забрав у того самое дорогое, затем разбил сердце Мари, любившей его даже тем чудовищем, коим он является на самом деле. Кто следующий в его очереди?
Я устало опустился на диван. Фильм, который я видел на экране телевизора, совсем не запоминался, казался нудным и скучным.
И моя жизнь с переездом в новый дом превратилась в такое кино, что все фильмы мира меркли перед тем разнообразием событий, которые происходили со мной ежедневно. Кому нужен вымученный сюжет дешёвого сценария, когда каждая минута наполнена потрясениями? Возможно, раньше моя жизнь была однообразной: дом-институт-друзья, и снова по кругу. А с появлением в этой самой жизни Стива, всё полетело к чертям: старых друзей я стараюсь вспоминать пореже, потому что, каждый раз, когда звоню им, новая жизнь кажется мне ещё хуже, а среди элиты друзей найти почти нереально; с институтом я попрощался уже когда дядя Майкл определил меня в мегапрестижный колледж, а дом… дом превратился в обитель зла, и главным демоном, который не давал спокойно жить, был Стив, диктующий мне свои правила.
В дверь постучали, когда очередной порыв бешенства почти приобрел физическую форму, и приготовился помочь мне избавиться от китайского фарфора.
Собравшись с мыслями, я как можно спокойнее сказал «входите» и нисколько не удивился, когда увидел дядю Майкла. Посчитав в уме до двадцати, я несколько успокоился, после чего обратил взгляд на отчима.
Он светился от счастья, это читалось в каждом движении, каждом взгляде. «Хоть кому-то хорошо!», - порадовался я за дядю Майкла, и от его веселья на душе немного потеплело.
- Дядя Майкл, - с улыбкой встретил я его и пригласил присесть рядом со мной, но мужчина засуетился и отказался.
- Марк, я ненадолго. Пришёл сказать, что мы с твоей мамой скоро отправляемся в тур по Европе. Представляешь, Стив наконец согласился стать моим заместителем и теперь я иногда смогу позволить себе краткосрочный отпуск.
Гордость, с которой было это всё сказано, поразила меня. Дядя Майкл просто светился изнутри, будто Стив не согласился на должность в «S-International», а достал для отца звезду с неба.
- Я столько раз просил его, но Стив оставался непреклонным, а сейчас…
Дядя Майкл смотрел на меня так восторженно, что я на миг забыл, кто такой Стив и что он никогда не делает ничего бескорыстно, чтобы порадовать близкого.
- Поздравляю, - это всё, что я смог ответить, когда отчим закончил разглагольствовать об открывшихся перспективах. А потом увидел мать с таким же горящим взором, что и у её мужа.
С одной стороны, я ликовал – вот оно счастье – мама с дядей Майклом, они любят друг друга, любят меня, но… было большое НО, которое не хотело мириться с таким положением вещей в семье. И этим «но» являлся Стив, застывший в дверях моей комнаты.
Когда мать подошла обнять меня, а дядя Майкл по-отечески потрепал по плечу, я встретился глазами со сводным братом и прочёл там еле сдерживаемый вызов.
- Прости, папа, - вдруг произнёс он, пронизывая меня холодом в глазах, - что так долго не соглашался на должность, которую ты мне предложил… - зрачки его расширились, улыбка получилась шальной, но Спенсер-младший по-прежнему не отрывал от меня взгляда. – Не мог же я испортить вам отдых, тем более что мы с Марком уже успели подружиться, правда, Марк?..
В этот момент я готов был его задушить, настолько сильным был вызов в его словах.
- Конечно! – с готовностью поддержал я игру Стива, не мог же я сказать, что не выношу ублюдка на дух?
- Правда? – дядя Майкл недоверчиво переводил взгляд с меня на сына, но в этом взгляде я чувствовал надежду.
- Конечно, - прошипел Стив и направился в мою сторону.
Неимоверных усилий стоило мне оставаться на месте и не отойти к дальней стене. Мать удивлённо глядела, как я пытаюсь взять себя в руки.
- Мы с Мааарком, - растягивая гласные, почти пропел братец, - прекрасно ладим.
Он сел ко мне вплотную и обнял. От отвращения я чуть не задохнулся, но вслух произнёс:
- Стив прав.
И отодвинулся на край дивана, но Спенсер-младший последовал за мной.
- Думаешь, так легко отделаться? – зашептал он мне на ухо, и я почувствовал его руку на своём бедре. Шока не было, так как от Садовника я уже не ожидал нормального поведения.
«Твою мать!», - хотелось мне заорать в лицо ублюдку, но дядя Майкл, который не видел, что происходит за моей спиной, совершенно искренне поблагодарил Стива за благоразумие.
- Ненавижу! – тихо шепнул я, когда отчим отвернулся и посмотрел на маму.
- Прекрасно. Видимо, это взаимно… - рука Стива опустилась ещё ниже, и мне пришлось повернуться так, чтобы родители не заметили этого.
- Какой же ты сукин сын, Стив! – с чувством выпалил я чуть громче, чем ожидалось, и поймал на себе удивлённые взгляды взрослых.
- Мы теперь даже в колледже будем неразлучны, верно, Марк? – Спенсер-младший игриво ущипнул меня за ягодицу и наслаждался моим ярким румянцем. Если бы в комнате не было мамы и дяди Майкла, отношения которых сейчас висели на волоске, (ведь если бы мать только предположила, что Стив домогается меня, тут же подала бы на развод… но я не был эгоистом – она как никто другой достойна маленького женского счастья) я бы сказал, что думаю обо всём этом.
Стив практически усадил меня к себе на колени, и с каждой секундой его дыхание, опаляющее мне шею, становилось всё жарче.
- Да, разумеется, - поспешно подтвердил я враньё брата и был вознаграждён тем, что он чуть-чуть отодвинулся, отчего дышать стало гораздо легче.
- Мам, - мне нужен был предлог, чтобы встать, но и эту отчаянную попытку освобождения Стив в корне предотвратил, грубо удерживая меня на месте. Он сжал моё бедро так, что в своём воображении я уже рисовал сцены братоубийства. И любой суд бы меня оправдал!!
- Да, Марк? – настороженно обратилась ко мне мама и тут же добавила:
- У тебя нет жара? Ты весь горишь! – и поспешно подошла ко мне, потрогала лоб.
Конечно, температуры у меня не было, зато Стив откровенно забавлялся:
- Тётя Джулия, - как он только не подавился, говоря это, - ума не приложу, где ваш сын мог простудиться! Со своей стороны я делаю всё возможное, чтобы холодно ему не было…
Он издевательски ущипнул меня снова, и краска опять бросилась мне в лицо.
- Я… - выдавил я из себя и замолчал, боясь закатить истерику или обругать Стива на чём свет стоит.
- Чшшш… - свободной рукой он погладил меня по плечу, показывая действительно братскую заботу, - тебе вредно много говорить. Я слышал, когда у человека поднимается жар, его горло тоже начинает болеть. Ты же не хочешь завтра в колледже молчать?
Мама поддержала Спенсера-младшего и в этом. А мне оставалось только проклинать свою беспомощность и с неприязнью наблюдать, как мать протягивает ладонь пасынку.
Их рукопожатие было недолгим, но Стив не прервал его раньше времени, как я полагал. Спенсер потом вытер пальцы о мою рубашку, но я был благодарен и за то, что он всё-таки не показал своего отвращения моей матери, так как она наверняка бы очень расстроилась.
- Надеюсь, ты позаботишься о моём сыне, - растроганная его заботой обо мне, попросила она безупречно улыбающегося Садовника, не обращая внимания на то, как я выпрямился и нахмурился.
- Не сомневайтесь, тётя Джулия, ваш сын успеет устать от моего внимания, - сказано это было светским тоном, но я был бы дураком, если б не заметил в его словах, обращённых больше ко мне, чем к матери, скрытый подтекст.
- Стив! – окликнул сына дядя Майкл, уже выходя их моей комнаты. – Не переусердствуй со своим старанием оберегать Марка.
И был в его словах что-то, что знал только Стив, потому что он перестал улыбаться, прекратил меня лапать и встал.
- Договорились, - с нажимом ответил он отцу, и дядя Майкл, кивнув, вышел.
Когда в комнате мы остались вдвоём, я не выдержал:
- Мразь, что ты себе позволяешь? Как ты мог… - от переизбытка эмоций, сдерживаемых такой долгий срок, мысли с трудом оформлялись в предложения, - КАК ТЫ мог так поступить… на виду у наших родителей!! Тебе наплевать, что будет с их свадьбой. Ты ждёшь-не дождёшься, когда они поссорятся и разойдутся! Подлая тварь! – я кричал, не контролируя себя больше.
Единственное, что мне хотелось больше всего, это чтобы «братец» чувствовал себя точно так же, как и я. Он с непроницаемой холодностью наблюдал за моими жалкими попытками успокоиться, скрестив в излюбленной манере руки на груди.
- Но я сделаю всё возможное, чтобы моя мать была счастлива, слышишь? Чего бы мне это ни стоило!! – я перевёл дух и снова собрался начать отповедь, однако Стив схватил меня за локоть.
- Если ты так хочешь, чтобы наши голубки отправились в своё грёбаное путешествие, ЗАСТАВЬ меня захотеть того же.
Он смотрел мне прямо в глаза и говорил серьёзно, я понял это по его тону, сразу после первых слов.
- Но…
- Наш пай-мальчик не знает, как это сделать? – с издёвкой спросил Стив, – Ничего, я подскажу.
Он вальяжно подошёл к МОЕЙ кровати и уселся, похлопав ладонью по месту рядом с собой.
- Обещаю, я вместе с тобой провожу папочку в аэропорт, как только ты удовлетворишь МОЁ желание.
Глаза Стива блестели, выражая какой-то бешеный энтузиазм, вот только на что был направлен его энтузиазм, я бы предпочёл не знать.
- Ты же жаждешь того, чтобы твоя мать была счастлива? – Стив прищурился и развалился на покрывале, будто показывая мне своё тело. – А я готов… сотрудничать с тобой.
Его предложение было заманчивым… Однако зная, каким Спенсер может быть ублюдком, я возмутился:
- Но это шантаж! – возмущённо выпалил я.
Стив ухмыльнулся и подмигнул мне. Меня воротило от его пошлости и самонадеянности.
- Скорее обоюдовыгодное соглашение. Я поспособствую тому, чтобы папуля… - наступила недолгая пауза, - с твоей матерью полетели в Италию ближайшим рейсом, а ты…
Он намеренно долго не называл своих требований, но когда сказал, мне показалось, что он шутит.
- … переспишь со мной.
Я глотал ртом воздух как рыба, выброшенная на берег, а Спенсер, не дрогнув, продолжал лежать на кровати, как будто делать такие непристойные предложения родственникам(?) было нормальным делом. У меня даже не было слов, чтобы заорать ему "убирайся!!". Я молча стоял и молчал, глядя на Стива бешеным взглядом.
- Только решай быстрее, сегодня мне ещё предстоит встретиться с… другом, - Спенсер привстал, окинул меня с ног до головы пронзительным взглядом и чуть мягче добавил:
- Даю тебе пять минут, в противном случае сделаю всё от меня возможное, чтобы наши родители развелись.
Я стоял как пригвождённый к месту, не зная, плакать или смеяться. Слишком уж нереальной казалась мне ситуация. В моей собственной спальне мой брат заставляет меня переспать с ним. Уму не постижимо!
- Ты в своём уме? – уточнил я из здравых соображений, в конце концов, я не удивился бы, если рассудок Стива и впрямь не был бы в порядке, - Возможно, мы можем решить эту проблему по-другому? – Спенсер закатил глаза и показал мне всем своим видом, что мои дальнейшие предложения будут отклонены.
- Но Майкл ведь твой отец! Ты должен уважать его выбор… - я даже не успел договорить, потому что Стив вскочил с кровати, его глаза метали молнии, а грудь часто-часто опускалась и поднималась.
- Либо ты сейчас переспишь со мной, либо вылетаешь из этого дома вместе со своей мамочкой, гадёнышшшш! – Стив явно был в бешенстве. Я даже немного растерялся, когда увидел такую бурную реакцию на свои слова, однако я все ещё тешил себя надеждой, что Спенсер просто решил меня напугать.
- Это не смешно, Стив. Я не собираюсь с тобой спать. В конце-концов, у тебя уже есть… Лилия. – я примирительно шагнул в его сторону, ожидая, что брат прекратит смотреть на меня так гневно и скажет, что пошутил…
- Две минуты прошли, - не отрываясь от настольных часов, сообщил он мне будничным тоном. Как у Спенсера получилось не повысить голоса, когда он был в такой ослепительной ярости, я не понимал. Зато теперь я понял, что, когда Стив предложил мне стать его любовником, он был абсолютно серьезен.
- Стив, я не…
- Кажется, я уже говорил тебе сегодня, что не интересуюсь твоими желаниями и мыслями, – однозначно отчеканил он в ответ.
Я сглотнул. С одной стороны, я хотел видеть свою мать счастливой, но такой ценой…
- Пять минут прошли. Видимо, ты всё-таки решил разрушить брак своей матери. Что ж, другого я от тебя и не ожидал.
Он начал подниматься с кровати. И неожиданно заплаканное, несчастное лицо мамы встало перед моими глазами.
- Стой! – я уверенно, на негнущихся ногах направился к нему. Так, наверное, гладиаторы выходили на арену, чтобы сразиться со львом.
Я остановился напротив брата, до сих пор не веря, что он всерьез собрался переспать со мной. Однако его горящий взгляд и пошлая улыбка доказывали обратное. Сжав руки в кулаки, я пробормотал:
- Чего ты хочешь?
Он нахмурился, протянул руки ко мне, но тут же их отдернул.
- Для начала поцелуй. Вперед, гаденыш! Или ты уже испугался? – он выглядел вполне довольным, даже радостным, хотя его радости, естественно, я не разделял. Я вообще готов был сейчас задушить ублюдка. Но, осознавая, что этот импульсивный поступок не решит исхода нашего разговора, я все больше и больше склонялся к тому, чтобы просто развернуться и уйти.
Я повернулся к двери и услышал смех Спенсера за своей спиной.
- А как же счастливая семейная жизнь твоей матери? – весело отозвался брат.
Как же я сейчас ненавидел его! Ведь чертов урод знал, за какую ниточку надо потянуть, чтобы я заколебался.
Совершенно не хотелось поворачиваться к Спенсеру лицом, а ещё меньше хотелось целовать его, однако я все ещё помнил, как задерживался в школе, чтобы не видеть, как страдает мама. Я ведь прекрасно знал, что если сейчас её единственный шанс стать счастливой растает, моя жизнь тоже превратится в кошмар, потому что я с детства не мог видеть, как близкие мне люди страдают.
Спенсер заметил изменения в моем поведении и, вместо того, чтобы заставлять меня и дальше поцеловать его, сам взял меня за руку и развернул к себе лицом. Я вздрогнул, когда он притянул меня ближе к себе.
- Ненавижу тебя! – прямо в губы выдохнул я ему и укусил.
Он усадил меня к себе на колени и приказал открыть рот. Я вцепился пальцами в его рубашку и сильно зажмурился, чтобы хоть немного отвлечься от человека, с которым целуюсь. Стив неторопливо ласкал мой язык своим, не углубляя при этом поцелуя, но ощущение гадливости не покидало меня. Руки брата не стискивали меня в медвежьих объятьях, ведь он не боялся, что я убегу или отстранюсь, напротив, Стив почти нежно поглаживал меня по спине, плечам… но эта его неожиданная мягкость раздражала ещё больше, чем грубость, с которой он прижимал меня к столу в классе.
«Чёрт бы его побрал!», - единственное, что проносилось в моей голове. От приторного чувства неприязни к происходящему сжималось сердце, и с каждой минутой нашей близости я испытывал что-то сродни отвращению к самому себе.
Я отвечал на его поцелуй, но с такой неохотой, что, видимо, даже Стив понял, насколько мне это неприятно, потому что, столкнув с колен, буркнул «противно» и оставил меня в покое, на прощанье громко хлопнув дверью.
Глава 5. Что такое «Лилия»?..
Я уткнулся в конспект и боялся поднять от него глаза, так как чувствовал, что все взгляды одногрупников прикованы ко мне. Это одновременно смущало и нервировало. Ручка в моих пальцах немного дрожала, а мысли против воли возвращались к недавнему инциденту. Мне казалось, что все собравшиеся сверлят мою спину осуждением, отчего хотелось поднять голову и крикнуть так, чтоб было слышно и в Антарктиде: «Я НЕ Собственность Стива Спенсера!», но криками проблема бы не решилась… Преподаватель устало сел на стул и назвал моё имя. Я выпрямился, встречаясь с ним глазами, и машинально ответил на заданный вопрос. Довольный такой быстрой реакцией, мистер Брукс кивнул и попросил выйти к доске. Дальше пара уже не казалась мне такой напряжённой, какой была раньше. Несмотря на то, что ученики по-прежнему бросали в мою сторону неприязненные взгляды, я сумел отвлечься, вдаваясь в споры с «недоразумением», который, видя, что мне его предмет интересен, проникся к новичку некоторой симпатией.
Когда прозвенел звонок, я, поблагодарив учителя, неторопливо поднялся на место и собрал в сумку все принадлежности. Из класса я выходил последним, чему, если честно, был ужасно рад, ведь это значило, что и встречаться лишний раз с одногрупниками не придётся. Пообещав себе, что завтра как-нибудь постараюсь разобраться с навалившейся неразберихой, я подошёл к двери.
- Привет!
Я прошёл мимо какого-то парня, подумав, что он обращается не ко мне. Но тот остановился рядом, схватив меня за рукав рубашки, и ещё раз с нажимом произнёс:
- Привет, Марк.
Сомнений в том, что он говорит со мной, больше не возникало, зато появились другие – зачем он это делает.
- Мы можем продолжить где-нибудь в другом месте? – парень пристально оглядел пустую аудиторию, смерил меня коротким взглядом и перевёл его на заинтересовавшихся студентов, толпившихся рядом с нами. Я тоже не был настроен на то, чтобы нас подслушивали, поэтому кивнул, соглашаясь. Незнакомец отпустил меня и пошёл вперед. Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним. В душе понимая, что могу ввязаться в ещё одну передрягу, я успокаивал себя тем, что сделать моё теперешнее положение в колледже хуже уже невозможно.
- Эй! – позвал я странного парня, который был заметно выше меня.
А когда он повернул голову, поразился удручённости и даже какой-то озлобленности на его лице. Неожиданно образ Чарли очень чётко предстал передо мной, и, вдруг остановившись, я отчётливо спросил у «мистера Х»:
- Куда мы идём?
Тот криво улыбнулся, будто эта улыбка отняла у него последние силы, и жгуче заверил:
- Поверь, твоей безопасности там ничего не будет угрожать, - и, видя моё недоверие, добавил, - ровно так же, как и твоей… хммм… добродетели.
Вторая улыбка получилась искренней, чем первая, но меня всё равно не покидало неспокойное чувство, почти страх.
- Тогда, может, назовёшь своё имя? – предложил я, надеясь, что собеседник прекратит устрашающе ухмыляться и наконец представится, но вместо того, чтобы просто назвать своё имя, парень нахмурился, отчего его и так серьёзное лицо и вовсе показалось мне жестоким. Он не отрываясь смотрел мне в глаза и я чувствовал себя дичью, загнанной в угол, которую вот-вот подстрелят.
«Что, чёрт побери, происходит в этом колледже? Преподавателям наплевать на всё, кроме успеваемости, ученики ждут, когда кого-нибудь унизят… странные типы что-то от меня хотят!» - я сглотнул и прямо встретил взгляд нового знакомого. Тот изучающее пялился на меня, будто видя впервые. От всех этих заморочек незнакомца начинала болеть голова. В конце концов, я не собирался заводить себе друзей и не напрашивался его сопровождать, мог бы хоть из вежливости быть поприветливее.
- Ричард, - вдруг тихо сказал он.
- Что? – не сообразив, к чему это, переспросил я и был вознаграждён тяжёлым взглядом.
- Моё имя. Ричард.
Мне почему-то сразу стало ясно, что парень не слишком разговорчивый или по какой-то причине не желает быть многословным.
После нашего короткого рукопожатия Ричард развернулся и продолжил свой путь, даже не поинтересовавшись, отправлюсь ли я за ним. Посчитав в уме до десяти и несколько успокоившись, я сделал шаг в его сторону.
«Просто превосходно! С каждой минутой пребывание здесь становится всё невыносимее. Мало мне Стива, поступки которого ни в какие рамки не лезут, так теперь ещё и… Ричард!».
Я шёл по коридору, глядя себе под ноги, изредка замечая, что студенты тыкают в меня пальцем или перешёптываются. Стараясь не придавать этому значения, я бодро следовал за Ричардом, пропуская мимо ушей редкие возгласы «Лилия».
Кто, чёрт побери, такая эта их Лилия я абсолютно не понимал, ровно как и то, почему меня постоянно называли этим странным термином, но по тому, как напряглись плечи идущего впереди меня парня я понял, что лучше сдержать порыв задать сейчас вопрос относительно этого.
Около одной из дверей Рич остановился и повернулся ко мне, будто сомневаясь, войду ли я за ним в кабинет.
- Мы пришли, - сказал он очевидную вещь и, открыв дверь ключом, сделал приглашающий жест.
Я с опаской покосился сначала на него, потом, не увидев в его выражении лица ни желания наброситься на меня, какое было у Чарли, ни ослепительной ненависти, как у Стива, нерешительно вошёл.
Кабинет не был большим, но за счёт того, что окна были от пола до потолка и напротив входа красовалось большое зеркало, создавалась неплохая иллюзия необъятности комнаты. Я удивлённо моргнул – такой причудливой планировки мне никогда не приходилось видеть. Заметив моё изумление, хозяин потрепал меня по плечу:
- Ты не первый, кто удивляется моим вкусам, - произнёс он, не скрывая гордости, и попытался усадить меня в темно-зеленое кресло.
- Мрачновато здесь, - не стал я скрывать своего мнения.
Несмотря на то, что света в комнате было предостаточно, сероватые обои (я бы сказал, пасмурные) и тёмная мебель создавали впечатление безысходности, даже тоски.
-Хмм… - не отреагировав на моё замечание, Ричард сам приземлился на диван и теперь смотрел словно сквозь меня. От такого хмурого взгляда по спине побежали мурашки. Но я не ждал подвоха от нового знакомого, однако и объяснять, зачем я, собственно, отправился к нему в гости, он не спешил.
«Перемена скоро закончится», - хотелось мне напомнить, но, предвидя моё волнение, Ричард бросил:
- Разговор будет долгий. Я уже попросил преподавателя экономики провести с тобой занятие индивидуально в не учебное время, так что не переживай по этому поводу.
Да, я знал, что следующая пара экономика, но… пропускать её не входило в мои планы, а уж оставаться на индивидуальный урок и подавно…
- Ричард, - как можно спокойнее проговорил я, стараясь сделать над собой усилие и не заорать во всё горло, в конце концов, я НЕ СОБИРАЛСЯ подчиняться какому-то идиоту, которого вижу впервые, - не мог бы ты сформулировать свою мысль побыстрее, потому что я…
Он неожиданно встал и подошёл ко мне вплотную.
- Речь пойдёт о Стиве. Но если тебе не интересно – можешь уходить сразу.
Произнёс он это с такой интонацией, что я понял – лучше мне прослушать всё, что он хотел мне сказать, иначе неизвестно во что выльется моё поспешное бегство. К тому же своими словами Ричард как никто другой заинтересовал меня.
Я послушно опустился в кресло и замолчал. Парень начал ходить взад и вперёд, видимо, не решив, как лучше начать.
- Эмм… - попытался я обратить на себя внимание, но вместо того, чтобы остановиться и взглянуть на меня, Рич заходил по комнате ещё быстрее, отчего зарябило в глазах. А потом он заговорил. Без прелюдий, без какого бы то ни было вступления.
- Стив в бешенстве. Не знаю, как тебе удалось довести Спенсера до такого состояния, но искренне советую сейчас просто следовать его указаниям, иначе станет только хуже.
Ричард встал рядом с моим креслом и положил мне ладонь на руку, когда я попытался ему возразить.
- Нет, ты не понимаешь. Я видел Стива в таком гневе лишь раз – когда его предал друг. И поверь, ничего хорошего это «другу» не принесло.
Я откинулся на спинку кресла и зажмурился.
Проблемы Стива мне были совершенно неинтересны, так же как и его отношения с друзьями, но, опасаясь вызвать недоумение Ричарда, я не решился об этом сказать.
- А откуда ты…
- Знаю об этом? – закончил Ричард за меня фразу.
- Потому что я и есть тот самый друг, - и глаза я открыл так быстро, что предметы на секунду потеряли свои очертания.
- Но… - он опять меня перебил:
- Зачем я рассказываю это тебе? – Рич устало присел на подлокотник моего кресла. Мне стало его почти жалко – такая отстранённость и боль была сейчас в его взгляде.
- Видимо, потому что больше некому разъяснить тебе положение дел в этом колледже, – а голос, в противовес удручённому виду парня, был уверенным, если не сказать насмешливым.
- Как ты уже понял, здесь существует некоторая иерархия, - он внимательно посмотрел на меня и я склонил голову набок, чтобы лучше его видеть, - неофициально главой всего колледжа является «СЭР». Эта аббревиатура сложилась из первых букв имён тех, кто входит в «мафию колледжа» (кажется, так называют студенты тройку лидеров, которые навели в учебном заведении относительный порядок). В «СЭРе» сейчас остались Стив Спенсер и Эдвард Эйдриан. Они и задают правила, по которым все безоговорочно следуют.
- Но третий участник… - не удержался я от любопытства, - что с ним случилось?
Ричард долго молчал, а потом со вздохом ответил:
- Я третий участник – Ричард Ридман. И, видимо, теперь придётся тебе рассказывать историю с самого начала, иначе со своими вопросами ты не дашь мне объяснить самое главное.
Я усмехнулся, мысленно благодаря его за проницательность.
- Мы с Эдом друзья детства. Наши отцы построили этот колледж и до сих пор являются теми, кто этот колледж спонсирует. В общем, с семнадцати лет я и Эд были лидерами этого учебного заведения. Не все соглашались с таким положением дел, но открыто своё отрицание никто не выражал, боялись. С каждым семестром число наших сторонников возрастало. Определённо, всем нравилось демократическое поведение на уроках и полная вседозволенность. Особенно радостной новостью для учеников стало открытие особенной комнаты… мы назвали её «Кабинет удовольствия». Там можно было удовлетворять свои гормональные потребности, так как делать это на виду у всех решился бы не каждый. «Кабинет удовольствий» процветал, студенты благодарили нас; и «наше детище» вполне могло дальше существовать без нашего с Эдом участия. Как-то не сразу мы заметили, что заигрывания и поцелуи в коридоре заметно сократились, а некоторые ученики с опаской жмутся по углам.
На повестке месяца у нас стоял ещё один проект – закрытый бассейн на улице, дополненный модными новшествами, чем я и Эд, не жалея своих времени и сил, занимались. Поэтому огромным потрясением было для нас увидеть, зайдя в «Кабинет удовольствий», Стива Спенсера, прижимающего к стенке старшекурсника на скуле которого красовался немаленький кровоподтёк. Эд оттащил разгневанного Спенсера от другого парня и устроил обоим промывку мозгов, пообещав, что если увидит подобное снова, постарается сделать так, чтоб обоих выставили из колледжа. Стив ничего не ответил Эду, только с какой-то беспомощной яростью наблюдал, как старшеклассник выходит из комнаты. Костяшки пальцев Спенсера были разбиты и перепачканы кровью. Я с ужасом смотрел на то, как он кричит вдогонку уходящему «Ещё сочтёмся!». Посмотрев на Эда, я попросил Стива больше не устраивать драк в колледже, но, как видно, Спенсер не входил в число покладистых студентов, которые трепетали, едва услышав мою фамилию, так как, смерив меня презрительным взглядом, он молча удалился.
Наблюдая за Стивом на уроках, я сделал для себя вывод, что этому парню всё абсолютно параллельно: он откровенно скучал на лекциях, хотя и записывал конспект также как остальные, он не разговаривал ни с кем из класса, показывая всем видом, что никаких знакомств ему не нужно, даже если кто-то оскорблял его, он просто отворачивался в другую сторону. Зато, несмотря на всё внешнее безразличие к учёбе, Спенсер оставался на втором месте по успеваемости, чему я немало удивлялся.
А потом Эд снова стал свидетелем драки Спенсера со старшекурсником, только в этот раз на Стиве была разорвана рубашка, а старшекурсник лишился одного зуба. Пользуясь своим положением, мы, не разбирая причины, отдали обоим в руки документы и послали искать другой колледж.
Через неделю Эд попал в такую переделку, что страшно вспоминать – связался с наркоторговцем и в итоге оказался должен ему кругленькую сумму. Так как отдать долг Эд не мог, а я помогать ему в этом отказался, он решил на время «залечь на дно».
Ричард налил в стакан воды и выпил её залпом.
- Но этого оказалось недостаточно, потому что Эда очень скоро нашли и избили так, что он не мог даже встать. Из этого дерьма моего друга вытащил Стив, вовремя вмешавшийся в драку. Он же отправил Эда в больницу и оплатил счета на лечение. Вот так и завязалась наша дружба со Спенсером, хотя Стив на неё и не претендовал. Просто Эд, чувствуя благодарность к своему спасителю, пригласил того на пару закрытых вечеринок, а потом пошло-поехало.
В колледж Стив вернулся сразу, как только Эйдриана выписали из травматологии. Мы ведь уже узнали, из-за чего Стив дрался в «Кабинете наслаждений». Старшекурсник пытался изнасиловать девушку из младших классов, а Стив только зашел в кабинет, дабы удовлетворить свои сексуальные нужды. Как он сам потом говорил, девчонка громко орала и не давала ему сосредоточиться на процессе, поэтому раздражённый Стив и заехал кулаком в нос идиоту, который даже не может заткнуть свою жертву.
Нам было по девятнадцать и постепенно дуэт «мафия колледжа» превратился в трио. Мы даже придумали название нашему дружному коллективу по первым буквам имён и фамилий. Студенты не возражали против «СЭРа», а, узнав историю про то, как героически был спасён Эд, сделали из Спенсера чуть ли не Бога. Мы с Эдом в шутку обвиняли Стива в том, что он отобрал у нас всеобщее внимание. И иногда эти шутки смущали вечно меланхоличного Стива.
Но вскоре всё изменилось: приехала из Франции Мари – наша с Эдом подруга детства, в которую я был тайно влюблён больше десяти лет. Для Эйдриана моя страсть была предметом насмешек, Стив как всегда равнодушно игнорировал наши перепалки, он вообще редко высказывал своё мнение по какому-либо поводу.
Мари стала учиться с нами, но с каждым днём её внимание ко мне таяло как мороженое в жаркий день, зато взглядов в сторону Стива стало всё больше и больше.
Я ревновал. Ревновал до боли, до жути… ревновал так, что хотелось разнести на куски весь этот грёбаный колледж. Но Стив будто и не замечал, что Мари кокетничает с ним, он не поощрял и не пресекал её порывы быть к нему ближе.
А потом появилось ЭТО. Когда Мари собиралась признаться в своих нежных чувствах к Спенсеру и сообщила мне, как лучшему другу, что любит Стива, Спенсер зашёл в радиорубку и объявил на весь колледж, что ищет себе девушку, похожую на цветок Лилии, чтобы провести с ней уикенд. Толпа поклонниц рванула к кабинету, который он назвал. Мари два дня плакала и не приходила в колледж, но я был рад, что Стив развлекается с другой. Однако Мари и здесь проявила настойчивость. Переборов в себе инстинкт собственницы, она решилась на отчаянный шаг – быть рядом со Спенсером и терпеливо ждать, когда придёт её очередь стать его возлюбленной.
Череда пассий Стива стала так велика, что имена всех девушек уже никто не помнил, их стали называть «Лилиями». Менялись лица и фигуры партнёрш «Садовника» (это прозвище словно приклеилось к Спенсеру после его коронного выступления по радио), только одно оставалось неизменным: Мари постоянно была рядом со Стивом и с восторгом встречала каждый его комплимент.
Через полгода ей исполнилось восемнадцать и, попытав счастья, она призналась Спенсеру в любви. Я едва не убил подонка, когда он доступно ей объяснил – «любви нет, это миф, придуманный парнями, чтобы быстрее добиться от девчонки секса». Я просто кипел от ненависти и зависти к Садовнику, который оттолкнул от себя рыдающую Мари и пошёл развлекаться с очередной шлюхой. Но и здесь я промолчал.
А год назад Стив просто сошёл с ума. Если раньше он игнорировал чьи-то оскорбления и был самым спокойным человеком из всех, кого я знал, то теперь он начинал драку едва кто-то не так посмотрит в его сторону. Спенсера больше не устраивали симпатичные девочки-Лилии, он перешёл на парней.
В элите гомосексуализм не такая уж предосудительная вещь, поэтому и среди мужской половины колледжа нашлось немало желающих «удружить» Садовнику. Эд молчал, он уже привык к постоянным странностям Спенсера, да и сам Эд, сдаётся мне, тоже был бисексуалом, а вот меня положение вещей совершенно не устраивало. Надежда Мари на счастье со Спенсером гасла, а сама она, угрюмая и расстроенная, ходила по колледжу как тень. Видеть её страдания было выше моих сил, поэтому, зачеркнув свою любовь к ней, я попросил Стива принять чувства Мари. Тот подозрительно быстро согласился.
Первую неделю Мари светилась от счастья и буквально не отходила от Спенсера, однако он стал ещё агрессивнее. Не обошлось без новых знакомых, больше похожих на банду головорезов, которые ждали его у ворот колледжа каждый день. Даже директор, никогда не вмешивающийся в жизнь «СЭРа» настоятельно порекомендовал нам удерживать Спенсера от дурных компаний. Всё чаще на теле Мари появлялись синяки, и всё глубже становилась пропасть между ними. Однажды Спенсер ударил бедняжку на виду у всех, а она стояла и просила прощения, повторяла, что будет делать, что он хочет, лишь бы остался с ней. Даже не размышляя над своими действиями, я первый ударил Стива. Сначала он просто терпел мои удары, а потом стал защищаться. Эд пытался разнять нас, но в итоге досталось и ему. Я смутно помню, что было после того, как я повалил Спенсера на пол, перед глазами будто туман красный встал. Позже, в кабинете директора, сверля друг друга одинаково злыми взглядами, мы со Спенсером снова вцепились друг в друга, за что рассвирепевший директор на несколько дней отстранил нас от учёбы.
Обида моя и ненависть к Садовнику переросли в бешеное желание уничтожить, растоптать его, чтоб Мари больше никогда не видела его ухмыляющуюся физиономию. Подговорив пятерых крепких парней и сунув каждому по тысячедолларовой купюре, я попросил в определённое время избить определённого человека.
Стив долго лежал в больнице – целый месяц, каждую секунду которого я винил себя и хотел отправиться на больничную койку вместо него. Я презирал себя за слабость, за трусость и одновременно хотел, чтобы и Стив точно также расправился со мной, может, тогда противное чувство вины прекратило бы терзать мою душу. Но он вернулся из больницы, грустно посмотрел на меня и ничего не сказал. Прошёл мимо, словно все как обычно. Я совершенно точно был уверен, что Садовник знает, кто был виноват в нападении на него, потому что ребята, которых я нанял, давая показания, назвали мою фамилию.
Вот так и получилось, что трио снова превратилось в дуэт, только его состав поменялся.
Ричард отвернулся к окну и глядел куда-то вдаль. Мне хотелось подойти и положить руку на его плечо, чтобы он не казался таким одиноким и потерянным.
- Стив был неимоверно зол на меня, я читал это в его глазах, как в книге. Он оставил Мари и снова менял Лилий-парней, только стал каким-то другим – настороженным, ненавидящим весь мир. Он позволял Мари быть рядом, несмотря на то, что не терпел её присутствия. Он язвил ей и мог обращаться так, как ему придёт в голову, останавливаясь только тогда, когда Эд резко скажет «хватит». И вот появился ты – прежняя Лилия забыта, Мари брошена, а ты на виду у всех удостоен звания «игрушки Садовника».
Я перебил Ридмана, заставив обернуться:
- Но это не моё желание!! Я, мать вашу, об этом не просил! Мне всё равно, какие порядки вы навели в своём элитном колледже… я сюда не просился!
Рич налил полный стакан воды и выплеснул мне в лицо. От неожиданности я замолчал и глупо начал пялиться на него.
- Прекрати истерику! – спокойно продолжил он, словно обливать гостей водой вполне нормально, - и послушай, наконец, самое главное. Я не для того распинался перед тобой целый час, чтобы просто сотрясать воздух.
Я стиснул подлокотники так, что побелели пальцы.
- В общем, Стив заявил на тебя свои права, что ОЧЕНЬ не понравилось Мари. Кстати, она уже показала тебе, на что способна её ненависть и, если не ошибаюсь, вот эта царапина оставлена как раз её ногтями, - Рич показал на мою щёку; и мне вдруг показалось, что Мари, с которой я столкнулся на прошлой паре и Мари из рассказа Ридмана – совершенно разные люди.
- Постарайся хотя бы не влипнуть в новые неприятности. Помни, Стив не всегда сможет защитить тебя.
- Мне не нужна его защита! – почти выкрикнул я, хватаясь за ручку двери.
Ричард махнул мне рукой на прощанье и еле слышно произнёс:
- Они друг друга стоят.
Стих к 5 главе www.liveinternet.ru/users/natanella/post9962880...
СТИВ:
ЭД:
РИЧ:
МАРИ:
МАРК:
Я уткнулся в конспект и боялся поднять от него глаза, так как чувствовал, что все взгляды одногрупников прикованы ко мне. Это одновременно смущало и нервировало. Ручка в моих пальцах немного дрожала, а мысли против воли возвращались к недавнему инциденту. Мне казалось, что все собравшиеся сверлят мою спину осуждением, отчего хотелось поднять голову и крикнуть так, чтоб было слышно и в Антарктиде: «Я НЕ Собственность Стива Спенсера!», но криками проблема бы не решилась… Преподаватель устало сел на стул и назвал моё имя. Я выпрямился, встречаясь с ним глазами, и машинально ответил на заданный вопрос. Довольный такой быстрой реакцией, мистер Брукс кивнул и попросил выйти к доске. Дальше пара уже не казалась мне такой напряжённой, какой была раньше. Несмотря на то, что ученики по-прежнему бросали в мою сторону неприязненные взгляды, я сумел отвлечься, вдаваясь в споры с «недоразумением», который, видя, что мне его предмет интересен, проникся к новичку некоторой симпатией.
Когда прозвенел звонок, я, поблагодарив учителя, неторопливо поднялся на место и собрал в сумку все принадлежности. Из класса я выходил последним, чему, если честно, был ужасно рад, ведь это значило, что и встречаться лишний раз с одногрупниками не придётся. Пообещав себе, что завтра как-нибудь постараюсь разобраться с навалившейся неразберихой, я подошёл к двери.
- Привет!
Я прошёл мимо какого-то парня, подумав, что он обращается не ко мне. Но тот остановился рядом, схватив меня за рукав рубашки, и ещё раз с нажимом произнёс:
- Привет, Марк.
Сомнений в том, что он говорит со мной, больше не возникало, зато появились другие – зачем он это делает.
- Мы можем продолжить где-нибудь в другом месте? – парень пристально оглядел пустую аудиторию, смерил меня коротким взглядом и перевёл его на заинтересовавшихся студентов, толпившихся рядом с нами. Я тоже не был настроен на то, чтобы нас подслушивали, поэтому кивнул, соглашаясь. Незнакомец отпустил меня и пошёл вперед. Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним. В душе понимая, что могу ввязаться в ещё одну передрягу, я успокаивал себя тем, что сделать моё теперешнее положение в колледже хуже уже невозможно.
- Эй! – позвал я странного парня, который был заметно выше меня.
А когда он повернул голову, поразился удручённости и даже какой-то озлобленности на его лице. Неожиданно образ Чарли очень чётко предстал передо мной, и, вдруг остановившись, я отчётливо спросил у «мистера Х»:
- Куда мы идём?
Тот криво улыбнулся, будто эта улыбка отняла у него последние силы, и жгуче заверил:
- Поверь, твоей безопасности там ничего не будет угрожать, - и, видя моё недоверие, добавил, - ровно так же, как и твоей… хммм… добродетели.
Вторая улыбка получилась искренней, чем первая, но меня всё равно не покидало неспокойное чувство, почти страх.
- Тогда, может, назовёшь своё имя? – предложил я, надеясь, что собеседник прекратит устрашающе ухмыляться и наконец представится, но вместо того, чтобы просто назвать своё имя, парень нахмурился, отчего его и так серьёзное лицо и вовсе показалось мне жестоким. Он не отрываясь смотрел мне в глаза и я чувствовал себя дичью, загнанной в угол, которую вот-вот подстрелят.
«Что, чёрт побери, происходит в этом колледже? Преподавателям наплевать на всё, кроме успеваемости, ученики ждут, когда кого-нибудь унизят… странные типы что-то от меня хотят!» - я сглотнул и прямо встретил взгляд нового знакомого. Тот изучающее пялился на меня, будто видя впервые. От всех этих заморочек незнакомца начинала болеть голова. В конце концов, я не собирался заводить себе друзей и не напрашивался его сопровождать, мог бы хоть из вежливости быть поприветливее.
- Ричард, - вдруг тихо сказал он.
- Что? – не сообразив, к чему это, переспросил я и был вознаграждён тяжёлым взглядом.
- Моё имя. Ричард.
Мне почему-то сразу стало ясно, что парень не слишком разговорчивый или по какой-то причине не желает быть многословным.
После нашего короткого рукопожатия Ричард развернулся и продолжил свой путь, даже не поинтересовавшись, отправлюсь ли я за ним. Посчитав в уме до десяти и несколько успокоившись, я сделал шаг в его сторону.
«Просто превосходно! С каждой минутой пребывание здесь становится всё невыносимее. Мало мне Стива, поступки которого ни в какие рамки не лезут, так теперь ещё и… Ричард!».
Я шёл по коридору, глядя себе под ноги, изредка замечая, что студенты тыкают в меня пальцем или перешёптываются. Стараясь не придавать этому значения, я бодро следовал за Ричардом, пропуская мимо ушей редкие возгласы «Лилия».
Кто, чёрт побери, такая эта их Лилия я абсолютно не понимал, ровно как и то, почему меня постоянно называли этим странным термином, но по тому, как напряглись плечи идущего впереди меня парня я понял, что лучше сдержать порыв задать сейчас вопрос относительно этого.
Около одной из дверей Рич остановился и повернулся ко мне, будто сомневаясь, войду ли я за ним в кабинет.
- Мы пришли, - сказал он очевидную вещь и, открыв дверь ключом, сделал приглашающий жест.
Я с опаской покосился сначала на него, потом, не увидев в его выражении лица ни желания наброситься на меня, какое было у Чарли, ни ослепительной ненависти, как у Стива, нерешительно вошёл.
Кабинет не был большим, но за счёт того, что окна были от пола до потолка и напротив входа красовалось большое зеркало, создавалась неплохая иллюзия необъятности комнаты. Я удивлённо моргнул – такой причудливой планировки мне никогда не приходилось видеть. Заметив моё изумление, хозяин потрепал меня по плечу:
- Ты не первый, кто удивляется моим вкусам, - произнёс он, не скрывая гордости, и попытался усадить меня в темно-зеленое кресло.
- Мрачновато здесь, - не стал я скрывать своего мнения.
Несмотря на то, что света в комнате было предостаточно, сероватые обои (я бы сказал, пасмурные) и тёмная мебель создавали впечатление безысходности, даже тоски.
-Хмм… - не отреагировав на моё замечание, Ричард сам приземлился на диван и теперь смотрел словно сквозь меня. От такого хмурого взгляда по спине побежали мурашки. Но я не ждал подвоха от нового знакомого, однако и объяснять, зачем я, собственно, отправился к нему в гости, он не спешил.
«Перемена скоро закончится», - хотелось мне напомнить, но, предвидя моё волнение, Ричард бросил:
- Разговор будет долгий. Я уже попросил преподавателя экономики провести с тобой занятие индивидуально в не учебное время, так что не переживай по этому поводу.
Да, я знал, что следующая пара экономика, но… пропускать её не входило в мои планы, а уж оставаться на индивидуальный урок и подавно…
- Ричард, - как можно спокойнее проговорил я, стараясь сделать над собой усилие и не заорать во всё горло, в конце концов, я НЕ СОБИРАЛСЯ подчиняться какому-то идиоту, которого вижу впервые, - не мог бы ты сформулировать свою мысль побыстрее, потому что я…
Он неожиданно встал и подошёл ко мне вплотную.
- Речь пойдёт о Стиве. Но если тебе не интересно – можешь уходить сразу.
Произнёс он это с такой интонацией, что я понял – лучше мне прослушать всё, что он хотел мне сказать, иначе неизвестно во что выльется моё поспешное бегство. К тому же своими словами Ричард как никто другой заинтересовал меня.
Я послушно опустился в кресло и замолчал. Парень начал ходить взад и вперёд, видимо, не решив, как лучше начать.
- Эмм… - попытался я обратить на себя внимание, но вместо того, чтобы остановиться и взглянуть на меня, Рич заходил по комнате ещё быстрее, отчего зарябило в глазах. А потом он заговорил. Без прелюдий, без какого бы то ни было вступления.
- Стив в бешенстве. Не знаю, как тебе удалось довести Спенсера до такого состояния, но искренне советую сейчас просто следовать его указаниям, иначе станет только хуже.
Ричард встал рядом с моим креслом и положил мне ладонь на руку, когда я попытался ему возразить.
- Нет, ты не понимаешь. Я видел Стива в таком гневе лишь раз – когда его предал друг. И поверь, ничего хорошего это «другу» не принесло.
Я откинулся на спинку кресла и зажмурился.
Проблемы Стива мне были совершенно неинтересны, так же как и его отношения с друзьями, но, опасаясь вызвать недоумение Ричарда, я не решился об этом сказать.
- А откуда ты…
- Знаю об этом? – закончил Ричард за меня фразу.
- Потому что я и есть тот самый друг, - и глаза я открыл так быстро, что предметы на секунду потеряли свои очертания.
- Но… - он опять меня перебил:
- Зачем я рассказываю это тебе? – Рич устало присел на подлокотник моего кресла. Мне стало его почти жалко – такая отстранённость и боль была сейчас в его взгляде.
- Видимо, потому что больше некому разъяснить тебе положение дел в этом колледже, – а голос, в противовес удручённому виду парня, был уверенным, если не сказать насмешливым.
- Как ты уже понял, здесь существует некоторая иерархия, - он внимательно посмотрел на меня и я склонил голову набок, чтобы лучше его видеть, - неофициально главой всего колледжа является «СЭР». Эта аббревиатура сложилась из первых букв имён тех, кто входит в «мафию колледжа» (кажется, так называют студенты тройку лидеров, которые навели в учебном заведении относительный порядок). В «СЭРе» сейчас остались Стив Спенсер и Эдвард Эйдриан. Они и задают правила, по которым все безоговорочно следуют.
- Но третий участник… - не удержался я от любопытства, - что с ним случилось?
Ричард долго молчал, а потом со вздохом ответил:
- Я третий участник – Ричард Ридман. И, видимо, теперь придётся тебе рассказывать историю с самого начала, иначе со своими вопросами ты не дашь мне объяснить самое главное.
Я усмехнулся, мысленно благодаря его за проницательность.
- Мы с Эдом друзья детства. Наши отцы построили этот колледж и до сих пор являются теми, кто этот колледж спонсирует. В общем, с семнадцати лет я и Эд были лидерами этого учебного заведения. Не все соглашались с таким положением дел, но открыто своё отрицание никто не выражал, боялись. С каждым семестром число наших сторонников возрастало. Определённо, всем нравилось демократическое поведение на уроках и полная вседозволенность. Особенно радостной новостью для учеников стало открытие особенной комнаты… мы назвали её «Кабинет удовольствия». Там можно было удовлетворять свои гормональные потребности, так как делать это на виду у всех решился бы не каждый. «Кабинет удовольствий» процветал, студенты благодарили нас; и «наше детище» вполне могло дальше существовать без нашего с Эдом участия. Как-то не сразу мы заметили, что заигрывания и поцелуи в коридоре заметно сократились, а некоторые ученики с опаской жмутся по углам.
На повестке месяца у нас стоял ещё один проект – закрытый бассейн на улице, дополненный модными новшествами, чем я и Эд, не жалея своих времени и сил, занимались. Поэтому огромным потрясением было для нас увидеть, зайдя в «Кабинет удовольствий», Стива Спенсера, прижимающего к стенке старшекурсника на скуле которого красовался немаленький кровоподтёк. Эд оттащил разгневанного Спенсера от другого парня и устроил обоим промывку мозгов, пообещав, что если увидит подобное снова, постарается сделать так, чтоб обоих выставили из колледжа. Стив ничего не ответил Эду, только с какой-то беспомощной яростью наблюдал, как старшеклассник выходит из комнаты. Костяшки пальцев Спенсера были разбиты и перепачканы кровью. Я с ужасом смотрел на то, как он кричит вдогонку уходящему «Ещё сочтёмся!». Посмотрев на Эда, я попросил Стива больше не устраивать драк в колледже, но, как видно, Спенсер не входил в число покладистых студентов, которые трепетали, едва услышав мою фамилию, так как, смерив меня презрительным взглядом, он молча удалился.
Наблюдая за Стивом на уроках, я сделал для себя вывод, что этому парню всё абсолютно параллельно: он откровенно скучал на лекциях, хотя и записывал конспект также как остальные, он не разговаривал ни с кем из класса, показывая всем видом, что никаких знакомств ему не нужно, даже если кто-то оскорблял его, он просто отворачивался в другую сторону. Зато, несмотря на всё внешнее безразличие к учёбе, Спенсер оставался на втором месте по успеваемости, чему я немало удивлялся.
А потом Эд снова стал свидетелем драки Спенсера со старшекурсником, только в этот раз на Стиве была разорвана рубашка, а старшекурсник лишился одного зуба. Пользуясь своим положением, мы, не разбирая причины, отдали обоим в руки документы и послали искать другой колледж.
Через неделю Эд попал в такую переделку, что страшно вспоминать – связался с наркоторговцем и в итоге оказался должен ему кругленькую сумму. Так как отдать долг Эд не мог, а я помогать ему в этом отказался, он решил на время «залечь на дно».
Ричард налил в стакан воды и выпил её залпом.
- Но этого оказалось недостаточно, потому что Эда очень скоро нашли и избили так, что он не мог даже встать. Из этого дерьма моего друга вытащил Стив, вовремя вмешавшийся в драку. Он же отправил Эда в больницу и оплатил счета на лечение. Вот так и завязалась наша дружба со Спенсером, хотя Стив на неё и не претендовал. Просто Эд, чувствуя благодарность к своему спасителю, пригласил того на пару закрытых вечеринок, а потом пошло-поехало.
В колледж Стив вернулся сразу, как только Эйдриана выписали из травматологии. Мы ведь уже узнали, из-за чего Стив дрался в «Кабинете наслаждений». Старшекурсник пытался изнасиловать девушку из младших классов, а Стив только зашел в кабинет, дабы удовлетворить свои сексуальные нужды. Как он сам потом говорил, девчонка громко орала и не давала ему сосредоточиться на процессе, поэтому раздражённый Стив и заехал кулаком в нос идиоту, который даже не может заткнуть свою жертву.
Нам было по девятнадцать и постепенно дуэт «мафия колледжа» превратился в трио. Мы даже придумали название нашему дружному коллективу по первым буквам имён и фамилий. Студенты не возражали против «СЭРа», а, узнав историю про то, как героически был спасён Эд, сделали из Спенсера чуть ли не Бога. Мы с Эдом в шутку обвиняли Стива в том, что он отобрал у нас всеобщее внимание. И иногда эти шутки смущали вечно меланхоличного Стива.
Но вскоре всё изменилось: приехала из Франции Мари – наша с Эдом подруга детства, в которую я был тайно влюблён больше десяти лет. Для Эйдриана моя страсть была предметом насмешек, Стив как всегда равнодушно игнорировал наши перепалки, он вообще редко высказывал своё мнение по какому-либо поводу.
Мари стала учиться с нами, но с каждым днём её внимание ко мне таяло как мороженое в жаркий день, зато взглядов в сторону Стива стало всё больше и больше.
Я ревновал. Ревновал до боли, до жути… ревновал так, что хотелось разнести на куски весь этот грёбаный колледж. Но Стив будто и не замечал, что Мари кокетничает с ним, он не поощрял и не пресекал её порывы быть к нему ближе.
А потом появилось ЭТО. Когда Мари собиралась признаться в своих нежных чувствах к Спенсеру и сообщила мне, как лучшему другу, что любит Стива, Спенсер зашёл в радиорубку и объявил на весь колледж, что ищет себе девушку, похожую на цветок Лилии, чтобы провести с ней уикенд. Толпа поклонниц рванула к кабинету, который он назвал. Мари два дня плакала и не приходила в колледж, но я был рад, что Стив развлекается с другой. Однако Мари и здесь проявила настойчивость. Переборов в себе инстинкт собственницы, она решилась на отчаянный шаг – быть рядом со Спенсером и терпеливо ждать, когда придёт её очередь стать его возлюбленной.
Череда пассий Стива стала так велика, что имена всех девушек уже никто не помнил, их стали называть «Лилиями». Менялись лица и фигуры партнёрш «Садовника» (это прозвище словно приклеилось к Спенсеру после его коронного выступления по радио), только одно оставалось неизменным: Мари постоянно была рядом со Стивом и с восторгом встречала каждый его комплимент.
Через полгода ей исполнилось восемнадцать и, попытав счастья, она призналась Спенсеру в любви. Я едва не убил подонка, когда он доступно ей объяснил – «любви нет, это миф, придуманный парнями, чтобы быстрее добиться от девчонки секса». Я просто кипел от ненависти и зависти к Садовнику, который оттолкнул от себя рыдающую Мари и пошёл развлекаться с очередной шлюхой. Но и здесь я промолчал.
А год назад Стив просто сошёл с ума. Если раньше он игнорировал чьи-то оскорбления и был самым спокойным человеком из всех, кого я знал, то теперь он начинал драку едва кто-то не так посмотрит в его сторону. Спенсера больше не устраивали симпатичные девочки-Лилии, он перешёл на парней.
В элите гомосексуализм не такая уж предосудительная вещь, поэтому и среди мужской половины колледжа нашлось немало желающих «удружить» Садовнику. Эд молчал, он уже привык к постоянным странностям Спенсера, да и сам Эд, сдаётся мне, тоже был бисексуалом, а вот меня положение вещей совершенно не устраивало. Надежда Мари на счастье со Спенсером гасла, а сама она, угрюмая и расстроенная, ходила по колледжу как тень. Видеть её страдания было выше моих сил, поэтому, зачеркнув свою любовь к ней, я попросил Стива принять чувства Мари. Тот подозрительно быстро согласился.
Первую неделю Мари светилась от счастья и буквально не отходила от Спенсера, однако он стал ещё агрессивнее. Не обошлось без новых знакомых, больше похожих на банду головорезов, которые ждали его у ворот колледжа каждый день. Даже директор, никогда не вмешивающийся в жизнь «СЭРа» настоятельно порекомендовал нам удерживать Спенсера от дурных компаний. Всё чаще на теле Мари появлялись синяки, и всё глубже становилась пропасть между ними. Однажды Спенсер ударил бедняжку на виду у всех, а она стояла и просила прощения, повторяла, что будет делать, что он хочет, лишь бы остался с ней. Даже не размышляя над своими действиями, я первый ударил Стива. Сначала он просто терпел мои удары, а потом стал защищаться. Эд пытался разнять нас, но в итоге досталось и ему. Я смутно помню, что было после того, как я повалил Спенсера на пол, перед глазами будто туман красный встал. Позже, в кабинете директора, сверля друг друга одинаково злыми взглядами, мы со Спенсером снова вцепились друг в друга, за что рассвирепевший директор на несколько дней отстранил нас от учёбы.
Обида моя и ненависть к Садовнику переросли в бешеное желание уничтожить, растоптать его, чтоб Мари больше никогда не видела его ухмыляющуюся физиономию. Подговорив пятерых крепких парней и сунув каждому по тысячедолларовой купюре, я попросил в определённое время избить определённого человека.
Стив долго лежал в больнице – целый месяц, каждую секунду которого я винил себя и хотел отправиться на больничную койку вместо него. Я презирал себя за слабость, за трусость и одновременно хотел, чтобы и Стив точно также расправился со мной, может, тогда противное чувство вины прекратило бы терзать мою душу. Но он вернулся из больницы, грустно посмотрел на меня и ничего не сказал. Прошёл мимо, словно все как обычно. Я совершенно точно был уверен, что Садовник знает, кто был виноват в нападении на него, потому что ребята, которых я нанял, давая показания, назвали мою фамилию.
Вот так и получилось, что трио снова превратилось в дуэт, только его состав поменялся.
Ричард отвернулся к окну и глядел куда-то вдаль. Мне хотелось подойти и положить руку на его плечо, чтобы он не казался таким одиноким и потерянным.
- Стив был неимоверно зол на меня, я читал это в его глазах, как в книге. Он оставил Мари и снова менял Лилий-парней, только стал каким-то другим – настороженным, ненавидящим весь мир. Он позволял Мари быть рядом, несмотря на то, что не терпел её присутствия. Он язвил ей и мог обращаться так, как ему придёт в голову, останавливаясь только тогда, когда Эд резко скажет «хватит». И вот появился ты – прежняя Лилия забыта, Мари брошена, а ты на виду у всех удостоен звания «игрушки Садовника».
Я перебил Ридмана, заставив обернуться:
- Но это не моё желание!! Я, мать вашу, об этом не просил! Мне всё равно, какие порядки вы навели в своём элитном колледже… я сюда не просился!
Рич налил полный стакан воды и выплеснул мне в лицо. От неожиданности я замолчал и глупо начал пялиться на него.
- Прекрати истерику! – спокойно продолжил он, словно обливать гостей водой вполне нормально, - и послушай, наконец, самое главное. Я не для того распинался перед тобой целый час, чтобы просто сотрясать воздух.
Я стиснул подлокотники так, что побелели пальцы.
- В общем, Стив заявил на тебя свои права, что ОЧЕНЬ не понравилось Мари. Кстати, она уже показала тебе, на что способна её ненависть и, если не ошибаюсь, вот эта царапина оставлена как раз её ногтями, - Рич показал на мою щёку; и мне вдруг показалось, что Мари, с которой я столкнулся на прошлой паре и Мари из рассказа Ридмана – совершенно разные люди.
- Постарайся хотя бы не влипнуть в новые неприятности. Помни, Стив не всегда сможет защитить тебя.
- Мне не нужна его защита! – почти выкрикнул я, хватаясь за ручку двери.
Ричард махнул мне рукой на прощанье и еле слышно произнёс:
- Они друг друга стоят.
Стих к 5 главе www.liveinternet.ru/users/natanella/post9962880...
СТИВ:
ЭД:
РИЧ:
МАРИ:
МАРК:
Глава 4. Снова колледж.
За всё то время, пока дядя Майкл подвозил меня до колледжа, он не обронил ни слова, только как-то растерянно моргал, будто боялся, что если этого не сделает, из глаз покатятся слёзы. Хоть я и не спрашивал ни о чём, разговор отчима со Стивом не забылся. Напоминание о брате заставило меня сжать челюсти ещё крепче и вцепиться в сумку с учебниками так, словно она была виновата во всех злоключениях.
- Марк, - голос дяди Майкла был хриплым и тихим. Мне до невозможности захотелось забрать его душевные переживания себе, но я не имел права даже узнать, что случилось, и всё больше злился на Стива – ублюдка, который посмел сказать что-то обидное дяде Майклу.
- Марк, выходи, мы приехали.
Единственное, что я мог сделать, чтобы поддержать отчима, так это крепко пожать его руку, но и этого вполне хватило для того, чтобы он вымученно улыбнулся и тепло сказал «удачи тебе сегодня».
С тяжёлым сердцем подходил я к воротам колледжа. И как бы ни успокаивал себя, уверенности в том, что всё будет хорошо, не было. Напротив, червячок сомнения закрался в мою душу и не давал ступить на порог учебного заведения. Шаг вперёд дался нелегко – такое ощущение, будто к ногам подвесили пудовые гири. Оглянувшись ещё раз на дядю Майкла и получив подбадривающее помахивание рукой, я вошёл.
Те же элитные стены встретили меня своим привычным равнодушием. Ученики, как и вчера, сновали туда-сюда, не обращая на вошедшего никакого внимания. Только парень с проколотой губой, одетый во всё чёрное, как-то странно покосился, да и то, я приписал такого рода внимание к тому, что я не очень-то похож на студента элитного колледжа. И впрямь: рубашка белая, выглаженная, чёрные классические брюки в тонкую полоску, простые туфли, галстук – вылитый ботаник. На фоне разнопёрых платьев, пёстрых футболок и жутких причёсок мой «прикид» на самом деле очень отличался от остальных.
Найти аудиторию не составило труда (сегодня я решил не играть с судьбой и не заглядывал ни в одну дверь, пока не нашёл нужную с табличкой 8-С), а вот чтобы с улыбкой войти внутрь, пришлось изрядно потренироваться перед зеркалом в коридоре. Улыбка получилась кривой, а движения быстрыми и нервными, но этого, слава богу, никто не заметил – класс уткнулся в учебники и с каким-то остервенением их листал. Тишина стояла такая, что звук перелистываемых страниц отдавался эхом в моей голове. В горле пересохло – я понял, что от этого момента зависит дальнейшая моя судьба в колледже.
Встав около трибуны, я прокашлялся. Несколько человек обернулась к доске, но, увидев меня, сразу потеряли интерес к происходящему.
- Меня зовут Марк Эванс. Я ваш новый одногрупник. Рад познакомиться.
Никто так и не обратил внимания, однако если бы я сказал это ещё раз, уверен, провалился бы со стыда.
Приземлившись на свободное место, в пример остальным, я открыл книгу и прочитал введение, на большее усидчивости не хватило – стало скучно. Так и прошёл остаток перемены.
Зато ровно со звонком в класс ворвался странный молодой человек: очки одеты на нос криво, бешеный взгляд голубых глаз, смотрящий как бы мимо учеников, географические карты в руках – глядя на него, хотелось одновременно рассмеяться и пожалеть это недоразумение. Однако в следующую минуту я понял, почему перед началом урока класс так истошно повторял заданное на дом. Едва встав за кафедру, «недоразумение» без подготовки вызвал одного из студентов. Даже я, весьма начитанный в географии, столь блестящий ответ слышал впервые, но «недоразумение» доволен не был. Он поправил свои съехавшие с носа очки и принялся закидывать отвечающего вопросами. Такой уровень подготовки просто выбил меня из колеи – я и не подразумевал, что где-то ещё остались преподаватели, так рьяно чтящие свой предмет.
Видимо, моё изумление выглядело несколько комично, потому что сосед щёлкнул пальцами перед моими глазами, чтобы привлечь внимание, и коротко шепнул:
- Лучше не отвлекайся.
Однако, стоило «жертве» сесть на место, «недоразумение» (как позже оказалось, Адам Брукс) совершенно спокойно, без прежнего азарта начал читать лекцию, надо сказать, удивительную: за всё время моей учёбы я ещё ни разу настолько не увлекался географией: в речи Брукса было столько неистового восторга, одухотворения, что волей-неволей оно передавалось и слушателям. С удовольствием я записывал конспект за чудным рассказчиком, и, когда уже половина пары прошло, даже не заметил, как дверь кабинета отворилась. Отвлёк меня от лекции голос соседа:
- Опять она…
Я обернулся.
Около входа, уперев руки в бока, стояла девушка – стройная, изящная, огненно рыжая – я, пожалуй, мог бы назвать ее красивой. Тонкая талия, пышная грудь, одновременно страсть в глазах и холодность, чопорность в движениях…
Я огляделся по сторонам в поисках ее предполагаемого бой-френда – эдакого плохого парня в кожаной куртке, с пошлой ухмылочкой на губах (и почему-то образ Стива как никогда ярко дорисовал всё остальное – и непослушные чёрные волосы, и накачанное тело, и…), но я просчитался: гостья в нерешительности оглядывала всех собравшихся и не спешила подходить к кому-либо, будто искала того единственного, кому суждено разделить с ней судьбу. А потом, ухмыльнувшись как бэд-бой в моём воображении, направилась вверх по рядам. Когда же девушка остановилась около меня, я был немало ошеломлён, а когда получил звонкую пощёчину, вообще не знал, что и думать.
- Вы, наверное, меня с кем-то спутали… - попытался я обуздать гнев огненнокудрой красавицы, но она подняла руку во второй раз. Что мне оставалось? Встать и предотвратить вторую пощёчину. Что я, собственно, и сделал.
Возмущению девицы не было предела: она зашипела, как кошка, заизвивалась, попыталась вырваться из моих рук, но тщетно. Краем глаза я заметил, что преподаватель продолжает свой интересный монолог о странах Египта и клинописях, невзирая на то, что больше половины аудитории переключилась на интригующую сцену между мной и… незнакомкой.
- Ты… - между тем, голос её дрожал от переполняющих эмоций.
Не будучи сторонником насилия, я отпустил «амазонку» и уже приготовился распрощаться, как она вцепилась в меня своими наманекюренными ногтями и разодрала щёку.
- Ненавижу тебя!! – почти орала девушка. – Это ты! Это из-за тебя Садовник меня бросил!
Я закрыл лицо ладонями – там, где она оставила свой след, до сих пор щипало.
- Когда ты успел добиться его расположения, маленькая сучка?! – от оскорблений я и сам начал выходить из себя. Шокированный подобным обращением, растерянный, я никак не мог подобрать подходящих слов, чтобы её успокоить и уверить, что никакого «садовника» я не знаю, что раньше у меня и сада-то не было, а без сада – какой уж тут садовник?
- И что в тебе хорошего? Подумаешь, симпатичная мордашка!! Да таких как ты пол колледжа!
С каждым новым предложением её тон переходил в обличающий. Девушка явно была взволнована и обижена… но при чём здесь я?
Мне не оставалось ничего другого, кроме как стоять и слушать ее излияния. Не мог же я ударить её в ответ?
Внезапно дверь открылась второй раз, и вошел Стив… Вот уж действительно кого меньше всего хотелось бы сейчас увидеть!
- Что, чёрт побери, здесь происходит? – с порога заорал он так, что меня передёрнуло.
Неожиданно вспомнился разговор брата с дядей Майклом. Спенсер-младший тогда сказал: «Я буду с удовольствием смотреть, как он собирается разгребать неприятности!». Почему же снова врывается в чужую жизнь подобно урагану?
Однако, услышав Спенсера, рыжеволосая замолчала и со страхом посмотрела на меня. На какой-то миг стало жаль бедняжку – настолько жалко она сейчас выглядела. Даже рыжие пышные волосы, казалось, потускнели и повисли безжизненными прядями.
- Это не то, что ты думаешь... – залепетала она тихо-тихо, поворачиваясь лицом к Стиву, - я… я совсем не… то есть…
Я снова сел и уже свысока наблюдал, как «амазонка» спускается и просительно заглядывает в глаза Стиву, как тот, не отрываясь, смотрит на меня, как профессор Брукс замолкает по просьбе Спенсера-младшего, как этот самый Спенсер, перешагивая ступеньки, направляется ко мне.
Сердце пропустило удар, когда его рука отвела мою ладонь в сторону от пораненной щеки. Требовательный тёмный взгляд, которым брат оглядел царапину, одновременно пугал и раздражал. По какому праву он лапает меня без разрешения? Но вдруг в его глазах появился странный огонёк – такой я ни разу не видел ни у одного человека. И в следующую секунду, схватив за локоть, брат потащил меня вниз.
- Что ЭТО такое? – он обратился к девушке, абсолютно игнорируя моё присутствие и тыкая пальцем в маленькую ранку.
Не знаю почему, но затравленный вид некогда отважной и неукротимой рыжеволосой красавицы заставил мою совесть шевельнуться:
- Она тут ни при чём, - уверенно сказал я Стиву, который одной рукой всё ещё сжимал мой локоть.
- Твою версию я выслушаю позже, - не оборачиваясь, кинул он мне сухо в ответ, отчего я готов был придушить урода.
- Прекрасно, тогда будь любезен, ПРЕКРАТИ МЕНЯ ТРОГАТЬ! – закричал я ему в ухо, и наконец, его величество повернулся.
Я сглотнул. Стоило Стиву взглянуть на меня, как противный внутренний голос завёл свою старую песнь «не тронь зверя, не укусит», вот только этого мне и не хватало.
Даже кончиками пальцев я чувствовал, как брат меня ненавидит – расширенные зрачки и раздувающиеся от гнева ноздри выдавали силу его бешенства. Я испугался, что Спенсер просто ударит меня, но он сдержался, разжал пальцы и медленно отступил на шаг. Однако этот шаг дался ему явно нелегко – желание показать своё превосходство затмевало все остальные – столько господства было сейчас в его взгляде.
- И хватит пугать девушку, - уже спокойно добавил я, встречаясь с ним взглядом. Уверен, в моих глазах отражались негодование и досада. Кто он, чёрт побери, такой, чтобы запугивать людей или игнорировать их?
Я уже забыл о треклятой царапине, как забыл и о виновнице, оставившей мне этот «скромный подарок», теперь для меня не существовало никого, кроме Стива, молчаливо стоящего рядом.
- Зачем ты пришёл? – с нажимом проговорил я отчётливо. Этот вопрос на данный момент волновал меня больше всего.
- Что тебе понадобилось в классе, где проходит моя первая пара? – с каждым новым словом обида, сдерживаемая за эти два дня, нарастала как снежный ком и готовилась к тому, чтобы в скором времени накрыть Спенсера своей разрушительной силой. – Что, чёрт побери, ты забыл в этом кабинете? Почему врываешься без стука и кричишь на ни в чём не повинную студентку? Кто ТЕБЕ это разрешал? Кто, твою мать, ты такой, чтобы диктовать здесь свои условия?
Я высказал всё это на одном дыхании.
Запал прошёл, его сменило чувство какого-то щемящего опустошения, даже отчаяния. Возможно, я перегнул палку – ругаться с братом на виду у всего класса было в корне неверным решением, но ничего теперь уже назад не вернёшь.
Реакция Стива последовала не сразу, но по сжавшимся кулакам я понял – ничего хорошего меня не ожидает. Кажется, преподаватель попросил Спенсера остановиться и успокоиться, но поздно: он с абсолютно непроницаемым лицом приближался ко мне. Не знаю, наверное, инстинкт самосохранения толкнул меня к тому, чтобы отступить… однако Стив оказался проворнее. Когда он схватил меня за ворот рубахи – отвратительное чувство дежавю грозило перерасти в панику.
Не дав себе и секунды на размышления, я попытался отстраниться и совершенно серьёзно произнёс:
- Я уже устал от твоих игр, Стив. Отпусти меня!
И в следующий момент увидел откровенно радостную улыбку на его губах.
- Ты глубоко ошибаешься! – наклонившись к самому моему уху, прошептал он, отчего по телу пробежала нервная дрожь. – ТЫ затеял эту игру, и мне ПРИДЁТСЯ её продолжить, дорогой братец! – последнее предложение, насквозь пропитанное ядом, звучало одновременно как предостережение и угроза.
- Что ты… - стараясь не терять контроля и сохранять спокойствие, попробовал я узнать, о чём именно он говорит.
А потом Стив взял меня за подбородок и повернул лицом к притихшей аудитории.
- Все видят эту смазливую мордашку? – елейным голосом спросил он у публики. Та закивала, соглашаясь. На мою очередную попытку заговорить Стив до боли сжал пальцы, отчего вдруг показалось, что, сдвинь он их хотя бы на миллиметр, моя голова разлетится на кусочки.
- Запомните, этот разговорчивый мальчик, - он выставил одну ногу вперёд, подталкивая меня ближе к первым партам, - принадлежит мне.
По классу пошёл шепоток. Из общего шума я уловил всего несколько слов: «Лилия!», «недолго» и «жаль». Ничего так и не поняв, я постарался отодвинуться от родственничка и хоть немного успокоиться. Кажется, игра воображения Стива зашла слишком далеко. Подавляя в корне порыв устроить драку, я терпеливо ждал, когда ублюдок, потешив своё самолюбие, отпустит меня. Но стоило этому произойти, как отвращение к Стиву, испытываемое мной ранее, переросло в омерзение. Я с каким-то бешенством проводил пальцами по тем местам, где он меня касался, и стремление принять душ постепенно начало превращаться в навязчивую идею, но вместе с ним тоска и ненависть наполняли моё сердце всё больше и больше. О, как мне сейчас хотелось просто плюнуть в лицо этому подонку, посмевшему так меня унизить… но я не собирался этого делать.
- Я. Не. Твоя. Собственность, – почти по слогам, как для душевнобольного, произнёс я громко.
Стив скрестил руки на груди, прищурился и неторопливо смерил меня взглядом, будто проверяя, не ослышался ли. Его губы кривила ехидная ухмылка, признаки едва-едва зарождающегося сомнения выдавала нервно постукивающая по полу нога. Даже звук этот был мне неприятен.
- Надеюсь, ты больше не будешь вмешиваться в МОЮ жизнь, - отчеканил я и отвернулся – смотреть на Стива было невыносимо, меня уже тошнило от его высокомерия и эгоизма. Наконец пришло понимание – он сделает всё, чтобы растоптать моё тщетно лелеемое представление о гордости, возьмёт и наступит на неё, а потом, не сожалея, пойдёт дальше – ломать другие судьбы.
- И учти, если мы теперь родственники, это не значит, что я обязан выносить твоё хамство. Желаешь найти мальчика для битья – обратись к кому-нибудь другому. У меня уже в печёнках сидит твоя вечная заносчивость. Если интересно моё мнение, то я скорее скормил бы свои внутренности акулам, чем обрадовался, что у меня появился брат.
Всё это я сказал ровным тоном, не оборачиваясь, и уже собрался подняться обратно на своё место, как почувствовал, что падаю с первой ступеньки от того, что кто-то потянул меня обратно.
- А теперь послушай, что я тебе скажу, гадёныш! – голос Стива прекратил быть спокойным, теперь там отчётливо улавливалось намерение высказать всё, что накипело.
- Мне параллельно, что ты думаешь или чувствуешь, я не хочу знать, хочешь ты этого или не хочешь, но с сегодняшнего дня, с этого момента ты – МОЙ! И что бы ты ни говорил, сколько бы ни отрицал, я останусь твоим покровителем до тех самых грёбаных пор, пока ты не закончишь этот колледж, ясно?
Наши взгляды пересеклись: его – уверенный, острый, и мой – пугающе холодный, предупреждающий.
- ПРЕКРАТИ! – не выдержав, сорвался я на крик! – Ты сам-то себя слышишь? Строишь из себя якудзу, мафию? Чёрта с два! Со мной этот номер не прокатит! Применяй свои грязные приёмчики на таких сопляках, которые тебя боятся! – в исступлении я удержал равновесие и теперь сверху вниз смотрел на брата, быстро вдыхающего и выдыхающего воздух.
Почти с остервенением я ударил его по лицу, совершенно не задумываясь о последствиях. Да мне было наплевать на них. Даже если бы земля разверзлась, я бы ударил эту чёртову ухмыляющуюся сволочь, просто чтобы увидеть, как меняется выражение его лица.
- Так ты не понял, - он перехватил моё запястье и так крепко сжал, что я стиснул зубы, лишь бы не показать, насколько мне больно. Но, если честно, я был даже рад, что Стив не остался равнодушным, что он, наконец, открыто показывает свои истинные чувства ко мне, не скрывая их больше за маской вечной отстранённости. А физическая боль существенно притупляла душевную – о тех несбывшихся надеждах на счастливую дружную семью.
Стоя сейчас на ступеньке под пристальными взглядами одногрупников и – осуждающим – профессора, я вдруг заметил рыжеволосую девушку, направляющуюся к нам. Но вот к чему я готов не был, так это к тому, что она второй раз за день меня ударит.
Не успел я прийти в себя, как Стив, нимало не думая, взял мою обидчицу за волосы и буквально вытолкнул за дверь, а потом, схватив меня в охапку, толкнул к учительскому столу. Почувствовав спиной опору, я, было, открыл рот, чтобы вновь начать дискуссию, но Стив прервал её, даже не соизволив меня выслушать. Его губы без колебаний накрыли мои, а руки прижали к себе так, чтобы я не сумел даже сопротивляться. Этот поцелуй отличался от несмелого, робкого поцелуя в моей спальне. Там он будто спрашивал разрешения, сомневался, а сейчас крушил на своём пути все препятствия, брал, завоёвывал, подчинял… От нахлынувшего ужаса я не знал, как лучше поступить. Пути к отступлению были отрезаны – Стив, чувствуя мои метания, сжал объятье крепче и попытался втолкнуть мне в рот свой язык. Кажется, я сильно укусил его, потому что, чертыхнувшись, он рявкнул «надоело» и повалил меня на стол. Бессознательно я дёрнулся в сторону, однако брат, будто ждал этого, удобно устроил своё тело между моими коленями.
- Ты! – отпихивая, извиваясь, вырываясь, пытался я выразить всю гамму чувств, испытываемых мной, но вновь был прерван очередным грубым поцелуем.
Лавиной обрушилось на меня осознание, что это представление видят студенты. Какое мнение они теперь обо мне составят?
После очередной провалившейся попытки вырваться, Стив, оторвавшись от моей шеи, где уже успел поставить три засоса, тихо, чтобы только я мог услышать, сказал:
- Что, гаденыш, это тебе не подслушивать чужие разговоры?
Я уставился на него, будто первый раз в жизни увидел. Представляю, что он навоображал, если вчера заметил моё молчаливое присутствие. Увлёкшись своими размышлениями, я не сразу отреагировал, когда Спенсер, толкнувшись в меня бёдрами, вовлёк меня во французский поцелуй. Впервые я чувствовал себя так паршиво во время поцелуя. И Стив это знал, он словно специально мучил меня, надеясь доказать, что его ненависть может зайти настолько далеко, насколько он этого захочет.
С каждым толчком, которым брат буквально «вбивал» меня в стол, я всё яснее понимал, что жизнь переменилась.
Всего три минуты прошло с момента нашего «уединения», а мне казалось, что прошёл год. Боясь даже поднять глаза, я ощутил такую слабость, когда руки брата разжались, и он отошёл от меня в сторону, что даже встать на ноги не было ни сил, ни желания, поэтому я позволил себе, зажмурившись, полежать так ещё секунды три, а потом Стив резко поднял меня.
- Если у кого-то были сомнения, надеюсь, теперь они развеялись, - голос его не дрожал и не прерывался, а был неимоверно тягуч.
- Это новая Лилия? – спросил кто-то нерешительно с задних рядов, и я непонимающе покосился на Стива.
Не сочтя нужным объяснять что-либо, тот лишь пожал плечами и толкнул меня вперёд.
Обессиленный морально и физически, я послушно сделал шаг, проклиная внезапно нахлынувшее презрение к самому себе.
- Нет, - между тем ответил Стив, обнимая меня одной рукой, чему, помимо воли, я был немного рад – если бы брат не придерживал меня, я бы, наверное, осел на пол, настолько сильно было потрясение сегодняшнего дня.
- Нет, место новой Лилии свободно. Он всего-навсего моя игрушка! – объятия стали ещё сильнее, и я наступил Стиву на ботинок, чтобы он заткнулся.
Во-первых, до дрожи в коленках я бы хотел сейчас оказаться где-нибудь подальше от этого класса, в котором, по-видимому, учатся одни извращенцы, если так спокойно реагируют на происходящее. Во-вторых, я бы собственноручно расправился со Спенсером-младшим, чтобы больше никогда его не видеть. В-третьих, голова начала подозрительно кружиться от всего этого балагана.
Игнорируя мой жест, брат, как ни в чём не бывало, продолжил:
- Мои Лилии всегда завораживали всех своей красотой. Поглядите сюда, - Стив поворачивал меня, совсем как марионетку, то в одну, то в другую сторону, чтобы собравшиеся, наконец, убедились, что я не настолько хорош, чтобы подойти такому совершенству, как сам Стив, – разве он похож на Лилию?
В вопросе брата была издёвка, он снова унизил меня, но отчего-то я уже не обращал на колкости внимания, просто терпеливо ждал, когда запас яда в его организме себя исчерпает.
Брат прошёл вместе со мной вверх по лестнице и посадил на то место, где я сидел. Одарив меня на прощанье поцелуем в щёку и гаденькой усмешкой, он, наконец, удалился.
Лекция пошла своим чередом. Преподаватель продолжил монолог с тех слов, которыми закончил, начисто игнорируя тот факт, что на его паре только что творилось нечто… противозаконное(?).
Стих к 4 главе www.liveinternet.ru/users/natanella/post9912864...
За всё то время, пока дядя Майкл подвозил меня до колледжа, он не обронил ни слова, только как-то растерянно моргал, будто боялся, что если этого не сделает, из глаз покатятся слёзы. Хоть я и не спрашивал ни о чём, разговор отчима со Стивом не забылся. Напоминание о брате заставило меня сжать челюсти ещё крепче и вцепиться в сумку с учебниками так, словно она была виновата во всех злоключениях.
- Марк, - голос дяди Майкла был хриплым и тихим. Мне до невозможности захотелось забрать его душевные переживания себе, но я не имел права даже узнать, что случилось, и всё больше злился на Стива – ублюдка, который посмел сказать что-то обидное дяде Майклу.
- Марк, выходи, мы приехали.
Единственное, что я мог сделать, чтобы поддержать отчима, так это крепко пожать его руку, но и этого вполне хватило для того, чтобы он вымученно улыбнулся и тепло сказал «удачи тебе сегодня».
С тяжёлым сердцем подходил я к воротам колледжа. И как бы ни успокаивал себя, уверенности в том, что всё будет хорошо, не было. Напротив, червячок сомнения закрался в мою душу и не давал ступить на порог учебного заведения. Шаг вперёд дался нелегко – такое ощущение, будто к ногам подвесили пудовые гири. Оглянувшись ещё раз на дядю Майкла и получив подбадривающее помахивание рукой, я вошёл.
Те же элитные стены встретили меня своим привычным равнодушием. Ученики, как и вчера, сновали туда-сюда, не обращая на вошедшего никакого внимания. Только парень с проколотой губой, одетый во всё чёрное, как-то странно покосился, да и то, я приписал такого рода внимание к тому, что я не очень-то похож на студента элитного колледжа. И впрямь: рубашка белая, выглаженная, чёрные классические брюки в тонкую полоску, простые туфли, галстук – вылитый ботаник. На фоне разнопёрых платьев, пёстрых футболок и жутких причёсок мой «прикид» на самом деле очень отличался от остальных.
Найти аудиторию не составило труда (сегодня я решил не играть с судьбой и не заглядывал ни в одну дверь, пока не нашёл нужную с табличкой 8-С), а вот чтобы с улыбкой войти внутрь, пришлось изрядно потренироваться перед зеркалом в коридоре. Улыбка получилась кривой, а движения быстрыми и нервными, но этого, слава богу, никто не заметил – класс уткнулся в учебники и с каким-то остервенением их листал. Тишина стояла такая, что звук перелистываемых страниц отдавался эхом в моей голове. В горле пересохло – я понял, что от этого момента зависит дальнейшая моя судьба в колледже.
Встав около трибуны, я прокашлялся. Несколько человек обернулась к доске, но, увидев меня, сразу потеряли интерес к происходящему.
- Меня зовут Марк Эванс. Я ваш новый одногрупник. Рад познакомиться.
Никто так и не обратил внимания, однако если бы я сказал это ещё раз, уверен, провалился бы со стыда.
Приземлившись на свободное место, в пример остальным, я открыл книгу и прочитал введение, на большее усидчивости не хватило – стало скучно. Так и прошёл остаток перемены.
Зато ровно со звонком в класс ворвался странный молодой человек: очки одеты на нос криво, бешеный взгляд голубых глаз, смотрящий как бы мимо учеников, географические карты в руках – глядя на него, хотелось одновременно рассмеяться и пожалеть это недоразумение. Однако в следующую минуту я понял, почему перед началом урока класс так истошно повторял заданное на дом. Едва встав за кафедру, «недоразумение» без подготовки вызвал одного из студентов. Даже я, весьма начитанный в географии, столь блестящий ответ слышал впервые, но «недоразумение» доволен не был. Он поправил свои съехавшие с носа очки и принялся закидывать отвечающего вопросами. Такой уровень подготовки просто выбил меня из колеи – я и не подразумевал, что где-то ещё остались преподаватели, так рьяно чтящие свой предмет.
Видимо, моё изумление выглядело несколько комично, потому что сосед щёлкнул пальцами перед моими глазами, чтобы привлечь внимание, и коротко шепнул:
- Лучше не отвлекайся.
Однако, стоило «жертве» сесть на место, «недоразумение» (как позже оказалось, Адам Брукс) совершенно спокойно, без прежнего азарта начал читать лекцию, надо сказать, удивительную: за всё время моей учёбы я ещё ни разу настолько не увлекался географией: в речи Брукса было столько неистового восторга, одухотворения, что волей-неволей оно передавалось и слушателям. С удовольствием я записывал конспект за чудным рассказчиком, и, когда уже половина пары прошло, даже не заметил, как дверь кабинета отворилась. Отвлёк меня от лекции голос соседа:
- Опять она…
Я обернулся.
Около входа, уперев руки в бока, стояла девушка – стройная, изящная, огненно рыжая – я, пожалуй, мог бы назвать ее красивой. Тонкая талия, пышная грудь, одновременно страсть в глазах и холодность, чопорность в движениях…
Я огляделся по сторонам в поисках ее предполагаемого бой-френда – эдакого плохого парня в кожаной куртке, с пошлой ухмылочкой на губах (и почему-то образ Стива как никогда ярко дорисовал всё остальное – и непослушные чёрные волосы, и накачанное тело, и…), но я просчитался: гостья в нерешительности оглядывала всех собравшихся и не спешила подходить к кому-либо, будто искала того единственного, кому суждено разделить с ней судьбу. А потом, ухмыльнувшись как бэд-бой в моём воображении, направилась вверх по рядам. Когда же девушка остановилась около меня, я был немало ошеломлён, а когда получил звонкую пощёчину, вообще не знал, что и думать.
- Вы, наверное, меня с кем-то спутали… - попытался я обуздать гнев огненнокудрой красавицы, но она подняла руку во второй раз. Что мне оставалось? Встать и предотвратить вторую пощёчину. Что я, собственно, и сделал.
Возмущению девицы не было предела: она зашипела, как кошка, заизвивалась, попыталась вырваться из моих рук, но тщетно. Краем глаза я заметил, что преподаватель продолжает свой интересный монолог о странах Египта и клинописях, невзирая на то, что больше половины аудитории переключилась на интригующую сцену между мной и… незнакомкой.
- Ты… - между тем, голос её дрожал от переполняющих эмоций.
Не будучи сторонником насилия, я отпустил «амазонку» и уже приготовился распрощаться, как она вцепилась в меня своими наманекюренными ногтями и разодрала щёку.
- Ненавижу тебя!! – почти орала девушка. – Это ты! Это из-за тебя Садовник меня бросил!
Я закрыл лицо ладонями – там, где она оставила свой след, до сих пор щипало.
- Когда ты успел добиться его расположения, маленькая сучка?! – от оскорблений я и сам начал выходить из себя. Шокированный подобным обращением, растерянный, я никак не мог подобрать подходящих слов, чтобы её успокоить и уверить, что никакого «садовника» я не знаю, что раньше у меня и сада-то не было, а без сада – какой уж тут садовник?
- И что в тебе хорошего? Подумаешь, симпатичная мордашка!! Да таких как ты пол колледжа!
С каждым новым предложением её тон переходил в обличающий. Девушка явно была взволнована и обижена… но при чём здесь я?
Мне не оставалось ничего другого, кроме как стоять и слушать ее излияния. Не мог же я ударить её в ответ?
Внезапно дверь открылась второй раз, и вошел Стив… Вот уж действительно кого меньше всего хотелось бы сейчас увидеть!
- Что, чёрт побери, здесь происходит? – с порога заорал он так, что меня передёрнуло.
Неожиданно вспомнился разговор брата с дядей Майклом. Спенсер-младший тогда сказал: «Я буду с удовольствием смотреть, как он собирается разгребать неприятности!». Почему же снова врывается в чужую жизнь подобно урагану?
Однако, услышав Спенсера, рыжеволосая замолчала и со страхом посмотрела на меня. На какой-то миг стало жаль бедняжку – настолько жалко она сейчас выглядела. Даже рыжие пышные волосы, казалось, потускнели и повисли безжизненными прядями.
- Это не то, что ты думаешь... – залепетала она тихо-тихо, поворачиваясь лицом к Стиву, - я… я совсем не… то есть…
Я снова сел и уже свысока наблюдал, как «амазонка» спускается и просительно заглядывает в глаза Стиву, как тот, не отрываясь, смотрит на меня, как профессор Брукс замолкает по просьбе Спенсера-младшего, как этот самый Спенсер, перешагивая ступеньки, направляется ко мне.
Сердце пропустило удар, когда его рука отвела мою ладонь в сторону от пораненной щеки. Требовательный тёмный взгляд, которым брат оглядел царапину, одновременно пугал и раздражал. По какому праву он лапает меня без разрешения? Но вдруг в его глазах появился странный огонёк – такой я ни разу не видел ни у одного человека. И в следующую секунду, схватив за локоть, брат потащил меня вниз.
- Что ЭТО такое? – он обратился к девушке, абсолютно игнорируя моё присутствие и тыкая пальцем в маленькую ранку.
Не знаю почему, но затравленный вид некогда отважной и неукротимой рыжеволосой красавицы заставил мою совесть шевельнуться:
- Она тут ни при чём, - уверенно сказал я Стиву, который одной рукой всё ещё сжимал мой локоть.
- Твою версию я выслушаю позже, - не оборачиваясь, кинул он мне сухо в ответ, отчего я готов был придушить урода.
- Прекрасно, тогда будь любезен, ПРЕКРАТИ МЕНЯ ТРОГАТЬ! – закричал я ему в ухо, и наконец, его величество повернулся.
Я сглотнул. Стоило Стиву взглянуть на меня, как противный внутренний голос завёл свою старую песнь «не тронь зверя, не укусит», вот только этого мне и не хватало.
Даже кончиками пальцев я чувствовал, как брат меня ненавидит – расширенные зрачки и раздувающиеся от гнева ноздри выдавали силу его бешенства. Я испугался, что Спенсер просто ударит меня, но он сдержался, разжал пальцы и медленно отступил на шаг. Однако этот шаг дался ему явно нелегко – желание показать своё превосходство затмевало все остальные – столько господства было сейчас в его взгляде.
- И хватит пугать девушку, - уже спокойно добавил я, встречаясь с ним взглядом. Уверен, в моих глазах отражались негодование и досада. Кто он, чёрт побери, такой, чтобы запугивать людей или игнорировать их?
Я уже забыл о треклятой царапине, как забыл и о виновнице, оставившей мне этот «скромный подарок», теперь для меня не существовало никого, кроме Стива, молчаливо стоящего рядом.
- Зачем ты пришёл? – с нажимом проговорил я отчётливо. Этот вопрос на данный момент волновал меня больше всего.
- Что тебе понадобилось в классе, где проходит моя первая пара? – с каждым новым словом обида, сдерживаемая за эти два дня, нарастала как снежный ком и готовилась к тому, чтобы в скором времени накрыть Спенсера своей разрушительной силой. – Что, чёрт побери, ты забыл в этом кабинете? Почему врываешься без стука и кричишь на ни в чём не повинную студентку? Кто ТЕБЕ это разрешал? Кто, твою мать, ты такой, чтобы диктовать здесь свои условия?
Я высказал всё это на одном дыхании.
Запал прошёл, его сменило чувство какого-то щемящего опустошения, даже отчаяния. Возможно, я перегнул палку – ругаться с братом на виду у всего класса было в корне неверным решением, но ничего теперь уже назад не вернёшь.
Реакция Стива последовала не сразу, но по сжавшимся кулакам я понял – ничего хорошего меня не ожидает. Кажется, преподаватель попросил Спенсера остановиться и успокоиться, но поздно: он с абсолютно непроницаемым лицом приближался ко мне. Не знаю, наверное, инстинкт самосохранения толкнул меня к тому, чтобы отступить… однако Стив оказался проворнее. Когда он схватил меня за ворот рубахи – отвратительное чувство дежавю грозило перерасти в панику.
Не дав себе и секунды на размышления, я попытался отстраниться и совершенно серьёзно произнёс:
- Я уже устал от твоих игр, Стив. Отпусти меня!
И в следующий момент увидел откровенно радостную улыбку на его губах.
- Ты глубоко ошибаешься! – наклонившись к самому моему уху, прошептал он, отчего по телу пробежала нервная дрожь. – ТЫ затеял эту игру, и мне ПРИДЁТСЯ её продолжить, дорогой братец! – последнее предложение, насквозь пропитанное ядом, звучало одновременно как предостережение и угроза.
- Что ты… - стараясь не терять контроля и сохранять спокойствие, попробовал я узнать, о чём именно он говорит.
А потом Стив взял меня за подбородок и повернул лицом к притихшей аудитории.
- Все видят эту смазливую мордашку? – елейным голосом спросил он у публики. Та закивала, соглашаясь. На мою очередную попытку заговорить Стив до боли сжал пальцы, отчего вдруг показалось, что, сдвинь он их хотя бы на миллиметр, моя голова разлетится на кусочки.
- Запомните, этот разговорчивый мальчик, - он выставил одну ногу вперёд, подталкивая меня ближе к первым партам, - принадлежит мне.
По классу пошёл шепоток. Из общего шума я уловил всего несколько слов: «Лилия!», «недолго» и «жаль». Ничего так и не поняв, я постарался отодвинуться от родственничка и хоть немного успокоиться. Кажется, игра воображения Стива зашла слишком далеко. Подавляя в корне порыв устроить драку, я терпеливо ждал, когда ублюдок, потешив своё самолюбие, отпустит меня. Но стоило этому произойти, как отвращение к Стиву, испытываемое мной ранее, переросло в омерзение. Я с каким-то бешенством проводил пальцами по тем местам, где он меня касался, и стремление принять душ постепенно начало превращаться в навязчивую идею, но вместе с ним тоска и ненависть наполняли моё сердце всё больше и больше. О, как мне сейчас хотелось просто плюнуть в лицо этому подонку, посмевшему так меня унизить… но я не собирался этого делать.
- Я. Не. Твоя. Собственность, – почти по слогам, как для душевнобольного, произнёс я громко.
Стив скрестил руки на груди, прищурился и неторопливо смерил меня взглядом, будто проверяя, не ослышался ли. Его губы кривила ехидная ухмылка, признаки едва-едва зарождающегося сомнения выдавала нервно постукивающая по полу нога. Даже звук этот был мне неприятен.
- Надеюсь, ты больше не будешь вмешиваться в МОЮ жизнь, - отчеканил я и отвернулся – смотреть на Стива было невыносимо, меня уже тошнило от его высокомерия и эгоизма. Наконец пришло понимание – он сделает всё, чтобы растоптать моё тщетно лелеемое представление о гордости, возьмёт и наступит на неё, а потом, не сожалея, пойдёт дальше – ломать другие судьбы.
- И учти, если мы теперь родственники, это не значит, что я обязан выносить твоё хамство. Желаешь найти мальчика для битья – обратись к кому-нибудь другому. У меня уже в печёнках сидит твоя вечная заносчивость. Если интересно моё мнение, то я скорее скормил бы свои внутренности акулам, чем обрадовался, что у меня появился брат.
Всё это я сказал ровным тоном, не оборачиваясь, и уже собрался подняться обратно на своё место, как почувствовал, что падаю с первой ступеньки от того, что кто-то потянул меня обратно.
- А теперь послушай, что я тебе скажу, гадёныш! – голос Стива прекратил быть спокойным, теперь там отчётливо улавливалось намерение высказать всё, что накипело.
- Мне параллельно, что ты думаешь или чувствуешь, я не хочу знать, хочешь ты этого или не хочешь, но с сегодняшнего дня, с этого момента ты – МОЙ! И что бы ты ни говорил, сколько бы ни отрицал, я останусь твоим покровителем до тех самых грёбаных пор, пока ты не закончишь этот колледж, ясно?
Наши взгляды пересеклись: его – уверенный, острый, и мой – пугающе холодный, предупреждающий.
- ПРЕКРАТИ! – не выдержав, сорвался я на крик! – Ты сам-то себя слышишь? Строишь из себя якудзу, мафию? Чёрта с два! Со мной этот номер не прокатит! Применяй свои грязные приёмчики на таких сопляках, которые тебя боятся! – в исступлении я удержал равновесие и теперь сверху вниз смотрел на брата, быстро вдыхающего и выдыхающего воздух.
Почти с остервенением я ударил его по лицу, совершенно не задумываясь о последствиях. Да мне было наплевать на них. Даже если бы земля разверзлась, я бы ударил эту чёртову ухмыляющуюся сволочь, просто чтобы увидеть, как меняется выражение его лица.
- Так ты не понял, - он перехватил моё запястье и так крепко сжал, что я стиснул зубы, лишь бы не показать, насколько мне больно. Но, если честно, я был даже рад, что Стив не остался равнодушным, что он, наконец, открыто показывает свои истинные чувства ко мне, не скрывая их больше за маской вечной отстранённости. А физическая боль существенно притупляла душевную – о тех несбывшихся надеждах на счастливую дружную семью.
Стоя сейчас на ступеньке под пристальными взглядами одногрупников и – осуждающим – профессора, я вдруг заметил рыжеволосую девушку, направляющуюся к нам. Но вот к чему я готов не был, так это к тому, что она второй раз за день меня ударит.
Не успел я прийти в себя, как Стив, нимало не думая, взял мою обидчицу за волосы и буквально вытолкнул за дверь, а потом, схватив меня в охапку, толкнул к учительскому столу. Почувствовав спиной опору, я, было, открыл рот, чтобы вновь начать дискуссию, но Стив прервал её, даже не соизволив меня выслушать. Его губы без колебаний накрыли мои, а руки прижали к себе так, чтобы я не сумел даже сопротивляться. Этот поцелуй отличался от несмелого, робкого поцелуя в моей спальне. Там он будто спрашивал разрешения, сомневался, а сейчас крушил на своём пути все препятствия, брал, завоёвывал, подчинял… От нахлынувшего ужаса я не знал, как лучше поступить. Пути к отступлению были отрезаны – Стив, чувствуя мои метания, сжал объятье крепче и попытался втолкнуть мне в рот свой язык. Кажется, я сильно укусил его, потому что, чертыхнувшись, он рявкнул «надоело» и повалил меня на стол. Бессознательно я дёрнулся в сторону, однако брат, будто ждал этого, удобно устроил своё тело между моими коленями.
- Ты! – отпихивая, извиваясь, вырываясь, пытался я выразить всю гамму чувств, испытываемых мной, но вновь был прерван очередным грубым поцелуем.
Лавиной обрушилось на меня осознание, что это представление видят студенты. Какое мнение они теперь обо мне составят?
После очередной провалившейся попытки вырваться, Стив, оторвавшись от моей шеи, где уже успел поставить три засоса, тихо, чтобы только я мог услышать, сказал:
- Что, гаденыш, это тебе не подслушивать чужие разговоры?
Я уставился на него, будто первый раз в жизни увидел. Представляю, что он навоображал, если вчера заметил моё молчаливое присутствие. Увлёкшись своими размышлениями, я не сразу отреагировал, когда Спенсер, толкнувшись в меня бёдрами, вовлёк меня во французский поцелуй. Впервые я чувствовал себя так паршиво во время поцелуя. И Стив это знал, он словно специально мучил меня, надеясь доказать, что его ненависть может зайти настолько далеко, насколько он этого захочет.
С каждым толчком, которым брат буквально «вбивал» меня в стол, я всё яснее понимал, что жизнь переменилась.
Всего три минуты прошло с момента нашего «уединения», а мне казалось, что прошёл год. Боясь даже поднять глаза, я ощутил такую слабость, когда руки брата разжались, и он отошёл от меня в сторону, что даже встать на ноги не было ни сил, ни желания, поэтому я позволил себе, зажмурившись, полежать так ещё секунды три, а потом Стив резко поднял меня.
- Если у кого-то были сомнения, надеюсь, теперь они развеялись, - голос его не дрожал и не прерывался, а был неимоверно тягуч.
- Это новая Лилия? – спросил кто-то нерешительно с задних рядов, и я непонимающе покосился на Стива.
Не сочтя нужным объяснять что-либо, тот лишь пожал плечами и толкнул меня вперёд.
Обессиленный морально и физически, я послушно сделал шаг, проклиная внезапно нахлынувшее презрение к самому себе.
- Нет, - между тем ответил Стив, обнимая меня одной рукой, чему, помимо воли, я был немного рад – если бы брат не придерживал меня, я бы, наверное, осел на пол, настолько сильно было потрясение сегодняшнего дня.
- Нет, место новой Лилии свободно. Он всего-навсего моя игрушка! – объятия стали ещё сильнее, и я наступил Стиву на ботинок, чтобы он заткнулся.
Во-первых, до дрожи в коленках я бы хотел сейчас оказаться где-нибудь подальше от этого класса, в котором, по-видимому, учатся одни извращенцы, если так спокойно реагируют на происходящее. Во-вторых, я бы собственноручно расправился со Спенсером-младшим, чтобы больше никогда его не видеть. В-третьих, голова начала подозрительно кружиться от всего этого балагана.
Игнорируя мой жест, брат, как ни в чём не бывало, продолжил:
- Мои Лилии всегда завораживали всех своей красотой. Поглядите сюда, - Стив поворачивал меня, совсем как марионетку, то в одну, то в другую сторону, чтобы собравшиеся, наконец, убедились, что я не настолько хорош, чтобы подойти такому совершенству, как сам Стив, – разве он похож на Лилию?
В вопросе брата была издёвка, он снова унизил меня, но отчего-то я уже не обращал на колкости внимания, просто терпеливо ждал, когда запас яда в его организме себя исчерпает.
Брат прошёл вместе со мной вверх по лестнице и посадил на то место, где я сидел. Одарив меня на прощанье поцелуем в щёку и гаденькой усмешкой, он, наконец, удалился.
Лекция пошла своим чередом. Преподаватель продолжил монолог с тех слов, которыми закончил, начисто игнорируя тот факт, что на его паре только что творилось нечто… противозаконное(?).
Стих к 4 главе www.liveinternet.ru/users/natanella/post9912864...
суббота, 16 января 2010
Глава 3. Подслушанный разговор.
Нет занятия постыднее и смешнее, чем разглядывать голого себя целый час в зеркало и повторять вслух одно и тоже: «Я не похож на гея! Я Не гей!!! Я НЕ ГЕЙ!!!».
Казалось, даже отражение не верило этим утверждениям. Противный внутренний голос шептал: «Тебя поцеловал парень при первой вашей встрече. Тебя едва не изнасиловали в раздевалке спортзала. На тебя похотливо пялилось человек десять парней из нового супермегапрестижного колледжа!! АУ! Если это называется «не похож на гея», то что значит быть на него похожим?»
Из зеркала смотрели с грустью всё те же зелёные глаза, те же руки, между прочим, не щуплые и не костлявые, сжимались в кулаки, всё те же натренированные, подтянутые ежедневными утренними пробежками ноги, грудь, тяжело опускающаяся и поднимающаяся, те же русые волосы, коротко остриженные, то же лицо… Я начал всматриваться внимательнее: прямой нос, бледные щёки, губы, скривившиеся от отвращения, слегка расфокусированный взгляд… Лицо и вправду не выражало грубой мужественности, но и миловидным меня назвать было сложно.
Не понимая, почему привлекаю своей внешностью парней, я уже в который раз косился на отражение. Ещё минута – и оно непонимающе пожмёт широкими плечами, а потом покажет неприличный жест средним пальцем правой руки.
- Что ж, - по привычке растрепал я короткие волосы, - со всем этим ещё придётся разобраться…
Минутой позже, одетый в домашнюю одежду, я всё же решил поговорить с отчимом и попытаться, обходя случившийся в колледже инцидент, настоять на переводе обратно в институт, где порядки были намного мне привычней. Нерешительно постучав, я вошёл в кабинет и едва успел заметить уставшее от работы лицо дяди Майкла, так как мужчина, добродушно улыбнувшись, сразу пригласил присесть.
«Что мне ему сказать? Почему я хочу уйти из колледжа? Какую причину придумать, чтобы она звучала весомо и правдоподобно?»
- Что-то случилось? – проницательность дяди Майкла, всегда так радовавшая меня, сегодня была очень некстати.
Я мялся на пороге, не зная, как выразить свою мысль: огорчать отчима не хотелось, тем более, что всей правды я рассказать ему не мог. Но находиться ещё четыре года не в учебном заведении, а в борделе, не очень-то хотелось. Продумывая в голове каждое слово, я неуверенно начал:
- Дядя Майкл, мне обязательно учиться в колледже, где и ваш сын?
Дядя тоже встал и подошёл ко мне поближе, пытливо всматриваясь в глаза:
- Стив чем-то обидел тебя? – спросил он осторожно, будто боялся получить положительный ответ.
- Конечно нет, - как можно непринуждённее отозвался я, восхваляя Бога, что целый год проходил в драматический кружок.
- Тогда что тебе не нравится? – недоумевал мужчина. – Слышал, преподаватели там самые лучшие. Материал, который тебе пригодится в будущем, можно достойно изучить только там.
Он расхаживал по комнате, как тигр по своей клетке, и выражение его лица было такое жалкое, расстроенное, что я почти пожалел, что затеял разговор о переводе.
Меньше всего на свете я бы хотел огорчать дядю Майкла, такого доброго и заботливого человека, который первым пришёл на помощь нам с мамой, когда мы в этом нуждались; который всегда поддерживал меня в трудные моменты, похлопывая по плечу, который частенько оставался у нас ночевать только потому, что мне было жизненно необходимо поговорить с кем-нибудь – тогда мы целую ночь беседовали на диване в крохотном зале нашей квартирки – и дядя Майкл по-отечески всё это выслушивал… я думал в то время: «Как, наверное, здорово иметь такого отца, как дядя Майкл. Никогда бы не огорчил его…», а вот сейчас стою здесь и делаю то, чего не должен – рушу его надежды.
- Эмм, нет, так и есть. Профессора, правда, мастера своего дела, но… - я проглотил ком в горле и всё-таки сел на стул, - но…
Пауза несколько затянулась.
- Но мне не очень обрадовались ученики, - выдавил из себя и немного взбодрился, когда отчим облегчённо кивнул в знак понимания.
- Марк, это был первый день. Не удивительно, что ты ещё не завёл друзей. Давай дадим колледжу с его обитателями испытательный срок в один месяц. Если ты всё ещё будешь настаивать на том, чтобы перейти в свой институт, я немедля заберу документы.
Мне хотелось завыть от собственного бессилия и вопить, что ни одной минуты не хочу оставаться в этом жутком месте, смело называемым «элитный колледж», но вслух лишь сдержанно согласился.
Даже морщинки под его глазами разгладились, когда дядя Майкл ещё раз светло улыбнулся мне. Ради такой улыбки я был готов простить ему даже перевод в этот чёртов элитный бордель… А когда дядя Майкл обнял меня, я почувствовал себя по-настоящему счастливым, потому что теперь у меня была Семья, где меня любят и не стесняются показывать свою любовь. Неважно, что брат всё ещё на дух не переносил моего присутствия и избегал даже легкого рукопожатия в знак приветствия, неважно, что мать не всегда меня понимала… Теперь я верил, что со временем всё будет так, как бы мне хотелось – семейные завтраки и ужины, такие, как у дяди Майкла тёплые улыбки, непринуждённая болтовня в гостиной, шуточные драки подушками, уикенды вместе, прогулки в парк, барбекю на природе – всё то, чего у меня никогда не было.
Позже в своей комнате, листая журнал по юридическому праву, я размышлял о том, как наладить отношения со сводным братом. Возможно, предложить ему вместе куда-нибудь сходить? Но мысли всё чаще и чаще возвращались к поцелую. Не сказать, чтобы я презирал однополые отношения или что-то в этом духе… скорее наоборот – каждый вправе выбирать себе того, кто нравится. Разве не отвратительно обнимать девушку, шепча ей слова о неземной любви, представляя, как вечером в ночном гей-клубе подцепишь очередного парня и переспишь с ним? Думаю, прежде всего нужно быть честным перед самим собой и заставить общество принимать тебя таким, какой ты есть на самом деле.
С другой стороны Стив не стал притворяться или юлить передо мной – в первую же встречу показал, что он гей. Это вполне заслуживает уважения. Другое дело, каким образом он мне это показал. Я ломал голову по этому вопросу до самого вечера, совершенно измучив треклятый журнал. Так и не запомнив ни строчки, двинулся на кухню выпить сока.
Коридор пустовал, и я уже медленно начал спускаться по лестнице, когда услышал негромкое покашливание из спальни Стива. Испугавшись, что столкнусь с братом, я обернулся и увидел в щель, оставленную приоткрытой дверью, что Стив разговаривает с отцом.
- Я просил тебя присмотреть за братом, помочь освоиться в новом колледже, - голос дяди Майкла был суровым и серьёзным. Видимо, ему на самом деле небезразлична судьба приёмного сына…
Стив промолчал, или ответил очень тихо, так как я ничего не разобрал. А потом дядя Майкл практически закричал:
- Неужели нельзя, чёрт побери, хоть раз выполнить то, что я прошу?! – ему явно нелегко давались слова, так как я уловил сожаление и боль в этом отчаянном голосе.
- Но почему, твою мать, я должен быть нянькой? – Стив ответил так же громко, как и секунду назад его отец, вот только в его голосе была почти звериная ненависть.
- Я знаю суровые правила вашего колледжа. Почему Марк не захотел там учиться? – отчим немного успокоился и спрашивал моего брата уже не так грубо, но столь же требовательно.
Я затаил дыхание, пока ждал, что скажет Стив, но тот не спешил: протяжно скрипнула кровать, и с моего поста наблюдения можно было, если приглядеться получше, рассмотреть самого Стива, гордо закинувшего ногу на ногу и пристально, с вызовом вглядывавшегося в собеседника. Даже издалека он казался мне опасным и непредсказуемым.
- Не понимаю о чём ты, - со скучающими нотками прямо таки проворковал брюнет.
«Сама невинность!», - подумалось мне со злостью.
Видимо, дядя тоже не купился на деланное безразличие сына, потому ещё раз попробовал вывести разговор на ту дорогу, которая бы бежала ближе к «элитному колледжу».
- Когда я отдавал тебя в это учебное заведение, меня предупредили о суровых нравах учеников и о том, что в их тесный коллектив не так просто втесаться новичку, также я был предупреждён и о свободе интересов студентов, которую никто не смел ограничивать, а также о том, что этот колледж славится самыми квалифицированными преподавателями, закрывающими глаза на выходки своих подопечных.
Но ты никогда не жаловался. Даже когда приходил с разбитой губой или сломанной рукой. Ты всегда молчал, не требовал забрать документы. Наверное, это моя ошибка – я не спрашивал, что творится за этими элитными красными стенами, но сейчас… Марку что-то не понравилось, я понял это сразу по его удрученному виду. Стив, ты сильнее его. В колледже, уверен, тебя уважают, - он же не знаком с играми богатых мальчиков и девочек, привыкших, что все их проблемы могут уладить толстые кошельки пап и мам… Марк…
Стив вскочил со своего места и облик его говорил о том, что речь отца капитально сорвала ему крышу.
- Почему я обязан «приглядывать» за твоим обожаемым Марком? Почему, чёрт возьми, я обязан это делать?! – он глубоко дышал, видимо, чтобы взять себя в руки. – Кто мне этот маленький гадёныш? О, всего-навсего сын шлюхи, на которой ты женат!! – дядя Майкл крепко выругался, что я слышал в первый раз, но сдержался и не осадил Стива.
- Ты хоть знал, что у тебя вообще есть сын последние пять лет? Я видел тебя урывками – минуту или две, пока ты собирался на работу. Я сталкивался с тобой на кухне и ты сухо желал «доброго утра». Ты уходил к своей «возлюбленной», - последнее слово произнесено было с таким отвращением, что меня передёрнуло, - а потом возвращался снова на несколько минут, чтобы переодеться.
Стив перевёл дыхание и продолжил:
- Ты, мать твою, создавал перед коллегами образ идеальной семьи: «смотрите, мой сын учится в элитном колледже, моя жена верно ждёт меня дома как собака…», а мне противно было, как ты выставлял себя идеальным супругом на дневной вечеринке, а вечером, усталый, но радостный, снова уходил.
Я сел на ступеньки, даже не почувствовав, что они холодные. Желание уйти обратно в свою комнату исчезло, зато появилось другое – дослушать Стива до конца.
Дядя Майкл молчал, - я почти физически чувствовал его сожаление и боль.
- Ты никогда не спрашивал, как я поживаю в колледже, и я прекрасно понимал почему. Нет, не потому, что ты знал: «мой сын Стивен – сильный, он справится с любыми трудностями». Нет, не поэтому. Ответ до невозможного, до тошноты прост – тебе было всё равно. И я терпел. Шёл по пути, который ты мне выбрал. Спотыкался, падал, но шёл.
Я весь сжался, наблюдая, как Стив тычет пальцем в грудь дяде Майклу. Не верилось в сказанное, но я не имел права врываться в спальню и орать в лицо сводному брату то, что до дрожи в коленках хотелось: «Заткнись! Заткнись! Заткнись!!!».
- А потом ты привёл в НАШ дом свою шлюху с её ублюдочным отпрыском и потребовал от меня быть второй мамочкой этому сукину сыну. ТЫ просишь защищать ЕГО? Чёрта с два!! Твой обожаемый гадёныш имеет дурную привычку – находить неприятности везде, где появляется. Я буду с удовольствием смотреть, как он собирается их разгребать.
Минута молчания, последовавшая за последней фразой Стива, наглядно доказала, что отчим в шоке. Скорее всего, он не ожидал столь бурной реакции.
Зато я после монолога сводного брата просто кипел от гнева. Задушил бы мразь! Что, чёрт побери, он о себе возомнил? Как может обзывать человека и навешивать ярлыки, не узнав его получше? В тот самый момент, разглядывая профиль Стива, я понял, что умею ненавидеть так же самоотверженно, как и любить. Не мечтал я больше о семейном счастье, о совместных уикендах… перед глазами стояла красная пелена. Впервые в жизни я так злился.
Дальше слушать я не стал, ушёл в свою спальню и закрылся. Не помню даже, как ударил кулаком по столу. Только ваза, купленная матерью во Франции, разлетелась вдребезги.
Нет занятия постыднее и смешнее, чем разглядывать голого себя целый час в зеркало и повторять вслух одно и тоже: «Я не похож на гея! Я Не гей!!! Я НЕ ГЕЙ!!!».
Казалось, даже отражение не верило этим утверждениям. Противный внутренний голос шептал: «Тебя поцеловал парень при первой вашей встрече. Тебя едва не изнасиловали в раздевалке спортзала. На тебя похотливо пялилось человек десять парней из нового супермегапрестижного колледжа!! АУ! Если это называется «не похож на гея», то что значит быть на него похожим?»
Из зеркала смотрели с грустью всё те же зелёные глаза, те же руки, между прочим, не щуплые и не костлявые, сжимались в кулаки, всё те же натренированные, подтянутые ежедневными утренними пробежками ноги, грудь, тяжело опускающаяся и поднимающаяся, те же русые волосы, коротко остриженные, то же лицо… Я начал всматриваться внимательнее: прямой нос, бледные щёки, губы, скривившиеся от отвращения, слегка расфокусированный взгляд… Лицо и вправду не выражало грубой мужественности, но и миловидным меня назвать было сложно.
Не понимая, почему привлекаю своей внешностью парней, я уже в который раз косился на отражение. Ещё минута – и оно непонимающе пожмёт широкими плечами, а потом покажет неприличный жест средним пальцем правой руки.
- Что ж, - по привычке растрепал я короткие волосы, - со всем этим ещё придётся разобраться…
Минутой позже, одетый в домашнюю одежду, я всё же решил поговорить с отчимом и попытаться, обходя случившийся в колледже инцидент, настоять на переводе обратно в институт, где порядки были намного мне привычней. Нерешительно постучав, я вошёл в кабинет и едва успел заметить уставшее от работы лицо дяди Майкла, так как мужчина, добродушно улыбнувшись, сразу пригласил присесть.
«Что мне ему сказать? Почему я хочу уйти из колледжа? Какую причину придумать, чтобы она звучала весомо и правдоподобно?»
- Что-то случилось? – проницательность дяди Майкла, всегда так радовавшая меня, сегодня была очень некстати.
Я мялся на пороге, не зная, как выразить свою мысль: огорчать отчима не хотелось, тем более, что всей правды я рассказать ему не мог. Но находиться ещё четыре года не в учебном заведении, а в борделе, не очень-то хотелось. Продумывая в голове каждое слово, я неуверенно начал:
- Дядя Майкл, мне обязательно учиться в колледже, где и ваш сын?
Дядя тоже встал и подошёл ко мне поближе, пытливо всматриваясь в глаза:
- Стив чем-то обидел тебя? – спросил он осторожно, будто боялся получить положительный ответ.
- Конечно нет, - как можно непринуждённее отозвался я, восхваляя Бога, что целый год проходил в драматический кружок.
- Тогда что тебе не нравится? – недоумевал мужчина. – Слышал, преподаватели там самые лучшие. Материал, который тебе пригодится в будущем, можно достойно изучить только там.
Он расхаживал по комнате, как тигр по своей клетке, и выражение его лица было такое жалкое, расстроенное, что я почти пожалел, что затеял разговор о переводе.
Меньше всего на свете я бы хотел огорчать дядю Майкла, такого доброго и заботливого человека, который первым пришёл на помощь нам с мамой, когда мы в этом нуждались; который всегда поддерживал меня в трудные моменты, похлопывая по плечу, который частенько оставался у нас ночевать только потому, что мне было жизненно необходимо поговорить с кем-нибудь – тогда мы целую ночь беседовали на диване в крохотном зале нашей квартирки – и дядя Майкл по-отечески всё это выслушивал… я думал в то время: «Как, наверное, здорово иметь такого отца, как дядя Майкл. Никогда бы не огорчил его…», а вот сейчас стою здесь и делаю то, чего не должен – рушу его надежды.
- Эмм, нет, так и есть. Профессора, правда, мастера своего дела, но… - я проглотил ком в горле и всё-таки сел на стул, - но…
Пауза несколько затянулась.
- Но мне не очень обрадовались ученики, - выдавил из себя и немного взбодрился, когда отчим облегчённо кивнул в знак понимания.
- Марк, это был первый день. Не удивительно, что ты ещё не завёл друзей. Давай дадим колледжу с его обитателями испытательный срок в один месяц. Если ты всё ещё будешь настаивать на том, чтобы перейти в свой институт, я немедля заберу документы.
Мне хотелось завыть от собственного бессилия и вопить, что ни одной минуты не хочу оставаться в этом жутком месте, смело называемым «элитный колледж», но вслух лишь сдержанно согласился.
Даже морщинки под его глазами разгладились, когда дядя Майкл ещё раз светло улыбнулся мне. Ради такой улыбки я был готов простить ему даже перевод в этот чёртов элитный бордель… А когда дядя Майкл обнял меня, я почувствовал себя по-настоящему счастливым, потому что теперь у меня была Семья, где меня любят и не стесняются показывать свою любовь. Неважно, что брат всё ещё на дух не переносил моего присутствия и избегал даже легкого рукопожатия в знак приветствия, неважно, что мать не всегда меня понимала… Теперь я верил, что со временем всё будет так, как бы мне хотелось – семейные завтраки и ужины, такие, как у дяди Майкла тёплые улыбки, непринуждённая болтовня в гостиной, шуточные драки подушками, уикенды вместе, прогулки в парк, барбекю на природе – всё то, чего у меня никогда не было.
Позже в своей комнате, листая журнал по юридическому праву, я размышлял о том, как наладить отношения со сводным братом. Возможно, предложить ему вместе куда-нибудь сходить? Но мысли всё чаще и чаще возвращались к поцелую. Не сказать, чтобы я презирал однополые отношения или что-то в этом духе… скорее наоборот – каждый вправе выбирать себе того, кто нравится. Разве не отвратительно обнимать девушку, шепча ей слова о неземной любви, представляя, как вечером в ночном гей-клубе подцепишь очередного парня и переспишь с ним? Думаю, прежде всего нужно быть честным перед самим собой и заставить общество принимать тебя таким, какой ты есть на самом деле.
С другой стороны Стив не стал притворяться или юлить передо мной – в первую же встречу показал, что он гей. Это вполне заслуживает уважения. Другое дело, каким образом он мне это показал. Я ломал голову по этому вопросу до самого вечера, совершенно измучив треклятый журнал. Так и не запомнив ни строчки, двинулся на кухню выпить сока.
Коридор пустовал, и я уже медленно начал спускаться по лестнице, когда услышал негромкое покашливание из спальни Стива. Испугавшись, что столкнусь с братом, я обернулся и увидел в щель, оставленную приоткрытой дверью, что Стив разговаривает с отцом.
- Я просил тебя присмотреть за братом, помочь освоиться в новом колледже, - голос дяди Майкла был суровым и серьёзным. Видимо, ему на самом деле небезразлична судьба приёмного сына…
Стив промолчал, или ответил очень тихо, так как я ничего не разобрал. А потом дядя Майкл практически закричал:
- Неужели нельзя, чёрт побери, хоть раз выполнить то, что я прошу?! – ему явно нелегко давались слова, так как я уловил сожаление и боль в этом отчаянном голосе.
- Но почему, твою мать, я должен быть нянькой? – Стив ответил так же громко, как и секунду назад его отец, вот только в его голосе была почти звериная ненависть.
- Я знаю суровые правила вашего колледжа. Почему Марк не захотел там учиться? – отчим немного успокоился и спрашивал моего брата уже не так грубо, но столь же требовательно.
Я затаил дыхание, пока ждал, что скажет Стив, но тот не спешил: протяжно скрипнула кровать, и с моего поста наблюдения можно было, если приглядеться получше, рассмотреть самого Стива, гордо закинувшего ногу на ногу и пристально, с вызовом вглядывавшегося в собеседника. Даже издалека он казался мне опасным и непредсказуемым.
- Не понимаю о чём ты, - со скучающими нотками прямо таки проворковал брюнет.
«Сама невинность!», - подумалось мне со злостью.
Видимо, дядя тоже не купился на деланное безразличие сына, потому ещё раз попробовал вывести разговор на ту дорогу, которая бы бежала ближе к «элитному колледжу».
- Когда я отдавал тебя в это учебное заведение, меня предупредили о суровых нравах учеников и о том, что в их тесный коллектив не так просто втесаться новичку, также я был предупреждён и о свободе интересов студентов, которую никто не смел ограничивать, а также о том, что этот колледж славится самыми квалифицированными преподавателями, закрывающими глаза на выходки своих подопечных.
Но ты никогда не жаловался. Даже когда приходил с разбитой губой или сломанной рукой. Ты всегда молчал, не требовал забрать документы. Наверное, это моя ошибка – я не спрашивал, что творится за этими элитными красными стенами, но сейчас… Марку что-то не понравилось, я понял это сразу по его удрученному виду. Стив, ты сильнее его. В колледже, уверен, тебя уважают, - он же не знаком с играми богатых мальчиков и девочек, привыкших, что все их проблемы могут уладить толстые кошельки пап и мам… Марк…
Стив вскочил со своего места и облик его говорил о том, что речь отца капитально сорвала ему крышу.
- Почему я обязан «приглядывать» за твоим обожаемым Марком? Почему, чёрт возьми, я обязан это делать?! – он глубоко дышал, видимо, чтобы взять себя в руки. – Кто мне этот маленький гадёныш? О, всего-навсего сын шлюхи, на которой ты женат!! – дядя Майкл крепко выругался, что я слышал в первый раз, но сдержался и не осадил Стива.
- Ты хоть знал, что у тебя вообще есть сын последние пять лет? Я видел тебя урывками – минуту или две, пока ты собирался на работу. Я сталкивался с тобой на кухне и ты сухо желал «доброго утра». Ты уходил к своей «возлюбленной», - последнее слово произнесено было с таким отвращением, что меня передёрнуло, - а потом возвращался снова на несколько минут, чтобы переодеться.
Стив перевёл дыхание и продолжил:
- Ты, мать твою, создавал перед коллегами образ идеальной семьи: «смотрите, мой сын учится в элитном колледже, моя жена верно ждёт меня дома как собака…», а мне противно было, как ты выставлял себя идеальным супругом на дневной вечеринке, а вечером, усталый, но радостный, снова уходил.
Я сел на ступеньки, даже не почувствовав, что они холодные. Желание уйти обратно в свою комнату исчезло, зато появилось другое – дослушать Стива до конца.
Дядя Майкл молчал, - я почти физически чувствовал его сожаление и боль.
- Ты никогда не спрашивал, как я поживаю в колледже, и я прекрасно понимал почему. Нет, не потому, что ты знал: «мой сын Стивен – сильный, он справится с любыми трудностями». Нет, не поэтому. Ответ до невозможного, до тошноты прост – тебе было всё равно. И я терпел. Шёл по пути, который ты мне выбрал. Спотыкался, падал, но шёл.
Я весь сжался, наблюдая, как Стив тычет пальцем в грудь дяде Майклу. Не верилось в сказанное, но я не имел права врываться в спальню и орать в лицо сводному брату то, что до дрожи в коленках хотелось: «Заткнись! Заткнись! Заткнись!!!».
- А потом ты привёл в НАШ дом свою шлюху с её ублюдочным отпрыском и потребовал от меня быть второй мамочкой этому сукину сыну. ТЫ просишь защищать ЕГО? Чёрта с два!! Твой обожаемый гадёныш имеет дурную привычку – находить неприятности везде, где появляется. Я буду с удовольствием смотреть, как он собирается их разгребать.
Минута молчания, последовавшая за последней фразой Стива, наглядно доказала, что отчим в шоке. Скорее всего, он не ожидал столь бурной реакции.
Зато я после монолога сводного брата просто кипел от гнева. Задушил бы мразь! Что, чёрт побери, он о себе возомнил? Как может обзывать человека и навешивать ярлыки, не узнав его получше? В тот самый момент, разглядывая профиль Стива, я понял, что умею ненавидеть так же самоотверженно, как и любить. Не мечтал я больше о семейном счастье, о совместных уикендах… перед глазами стояла красная пелена. Впервые в жизни я так злился.
Дальше слушать я не стал, ушёл в свою спальню и закрылся. Не помню даже, как ударил кулаком по столу. Только ваза, купленная матерью во Франции, разлетелась вдребезги.
Глава 2. Здравствуй, колледж!
Меньше всего в жизни я хотел менять свой институт на мегапрестижный колледж, куда меня собирался отправить дядя Майкл.
- Марк, – говорил отчим так, будто это была его последняя воля, - как будущий директор «S-International», ты должен получить самое лучшее образование, иначе не сможешь справляться со своей работой.
Голос Спенсера был тихим, но твёрдым, что заставило меня задуматься над его словами. В душе проклиная свою уступчивость, я согласился, даже не подозревая, насколько потом пожалею.
И вот сейчас, стоя около массивных стен, выложенных из кирпича, я несколько колебался – войти-не войти. Честно признаться, не такой я человек, чтобы с лёгкостью менять старых друзей и привычную обстановку на новое, но последний месяц в семье Майкла и Стива Спенсеров будто бы доказывал обратное.
Кстати о Стиве: не знаю, было ли причиной моё поведение в спальне или же парень понял, что я не тот, кто ему нужен, но он словно испарился с поля моего зрения, чему, надо сказать, я был премного благодарен. Как-то мы столкнулись в столовой – я сидел с книжкой на диване, он проходил мимо. Чтобы не показаться невежливым, я негромко поздоровался и получил взамен полное игнорирование. После этого случая я удостоверился, что больше поползновений гомосексуального характера не последует.
Ещё раз вздохнув, давая себе обещание, что в следующий раз не буду мягкосердечным и не уступлю увещеваниям отчима, я неуверенно шагнул за ворота.
Снаружи колледж не представлял собой ничего особенного - огромное многоэтажное здание, кое-где обвитое плющом, что придавало строению особой загадочности, я бы даже сказал, таинственности, - рядом дышал разнообразием цветов аккуратный садик, опоясывающий колледж, чуть поодаль виднелся открытый бассейн.
- Всё не так страшно, как ты себе представлял, – подбодрил я себя и открыл дверь, чтобы войти внутрь.
И едва не разинул рот от удивления: всё здесь кричало о том, что колледж посещают не простые ученики, а элита. Пол переливался и блестел, словно в сказке, на нём, как ни старался, я не разглядел ни одного пятнышка или соринки. Изысканные лампы восемнадцатого века заливали своим ярким светом его зеркальную чистоту, элитные диваны по бокам коридора, элитные обои (хотя я не разбираюсь в подобной чепухе, может, это вовсе не обои…), даже портреты преподавателей на стенах в элитных рамочках…
Я никогда не общался с «богатеями», отчасти потому что был на другой ступени социальной лестницы, а теперь, глядя на учеников, бросающих на меня презрительные взгляды, не знал, как себя вести. Парни и девушки проплывали, пробегали, топали своими элитными каблуками рядом, будто не замечая нового ученика. От их пёстрых нарядов противно зарябило в глазах. Не припомню, чтобы в нашем институте студенты позволяли себе такую вольность – броскую одежду. Но тут… был параллельный мир.
Я сжал зубы, и пошагал вперёд, полный решимости самостоятельно найти нужную дверь, без помощи всех этих «золотых» мальчиков и девочек. Неожиданно моё внимание привлекла обычная, без всяких там гламурных выкрутасов дубовая дверь – массивная и прочная. Любопытство подтолкнуло меня, и, посмотрев по сторонам, я открыл её.
Внутри никого не было. Судя по спортивному инвентарю, я сразу догадался, что забрёл в спортивный зал и удивился, насколько большим он оказался. Однако в зале не наблюдалось ничего лишнего – баскетбольные щиты, спортивные принадлежности – как в простой школе.
Засмотревшись, я не сразу услышал, когда кто-то недружелюбно позвал меня.
Обернувшись, наткнулся на жгучий, можно даже сказать, агрессивный взгляд. Этот взгляд принадлежал парню, на голову выше меня, раза в два шире в плечах, и со зверским выражением на лице. Прямой пример того, кто привык решать проблемы только силой.
Откашлявшись, я попросил прощения и собрался выйти, как «качок» остановил меня, удерживая одной рукой.
- Простите, не хотел никому мешать, - попробовал я ещё раз извиниться на тот случай, если знакомый не понял с первого раза, но тот по-прежнему держал меня, почему-то пялясь на моё лицо.
- Эммм… - растерянно пробубнил я себе под нос, не представляя сколько времени понадобится парню, чтобы сделать какие-либо выводы.
- А ты ничего… - мне показалось, что он почти прохрюкал эти слова и залился глупым смехом, - в моём вкусе… Можешь звать меня Чарли.
Я учтиво назвал своё имя и решил, что знакомство окончено, но у Чарли были, определённо, свои планы.
- Не спеши, - нет, я явно не ослышался, от его голоса просто воротило, - нам ещё есть о чём поболтать...
Не веря сказанному, я всё-таки сдержал порыв заткнуть уши руками, и непринуждённо улыбнулся. Видимо, натянутому терпению моего знакомого пришёл конец и он, схватив меня, буквально втянул в спортзал, где прижал к ближайшей стенке и начал нашёптывать пошлую гадость.
Когда шок от случившегося прошел, я понял, что меня передёргивает от всей этой мерзости, что мне, чёрт побери, не нужен элитный колледж с его сумасшедшими представителями, что я бы с удовольствием отправил «Чарли» в ад, что меня просто тошнит от проявления голубой любви... На этом уверенности во мне прибавилось – и что есть сил я толкнул ублюдка в сторону… но ничего не вышло. Чарли был словно сделан из скалы – сколько бы я ни пытался бороться с его объятьями, результат оставался тот же – придурок стискивал меня ещё сильней. Одно движение – и я бы точно задохнулся, а «качок» всё так же продолжал вещать о своём желании потеснее прижаться ко мне, пометить, отодрать так, чтобы я кричал. Я и сейчас кричал ему прямо в ухо, чтобы прекратить этот цирк. Чарли в ответ лишь разжал руки. Не успел я обрадоваться свободе, как руки вернулись, но уже не столь любезные – они лапали меня за ноги, задницу, грудь – до чего могли дотянуться.
- Прекрати! – наверное, вопли были слышны даже в чудном садике, что расположен около колледжа, но никто почему-то не ринулся меня спасать.
- Не трогай меня, педик грёбаный! – от ненависти и отвращения перед глазами скакали чёрные точки.
Чарли с каждой минутой становился всё настойчивей, вот он приподнял меня над полом так, чтобы его бёдра вжимались в мои. Через брюки я чувствовал, что у «качка» уже встало, и мысленно уповал на то, что меня спасут от неминуемой участи изнасилования. Но Боги сверху не слышали мой зов, и помощь задерживалась в пути, тогда как Чарли стягивал с меня рубашку. Пуговицы не хотели поддаваться торопливому натиску грубых лапищ. Я молотил его ногами и руками, срывая голос. Возможно, я не был отличным борцом и зря ушёл из секции каратэ во втором классе; не думал, что пожалею об этом поступке в девятнадцать лет, будучи прижатым к стене и того и гляди трахнутым извращенцем.
На моё счастье, дверь громко хлопнула, что отрезвило насильника, но ненадолго.
Один за другим в помещение заходили парни, одетые в баскетбольную форму.
«Бог всё-таки есть», - облегчённо вздохнул я, когда Чарли поставил меня на пол. Но феерия длилась недолго: поприветствовав команду кивком головы, мучитель продолжил приятное ему занятие, только теперь касания стали ещё порывистее, будто присутствие рядом народа возбуждало его примитивные инстинкты.
- Чёрт побери, хочу поиметь тебя здесь и сейчас, маленькая сучка!! – пыхтел он, оставляя синяки на моём теле.
А мне хотелось завыть и зачертыхаться одновременно, поэтому я что есть мочи заорал:
- Ненавижу!! Убери свои мерзкие руки, придурок ё***ный!!!
Толпа заулюлюкала. Кто-то из команды сурово бросил Чарли:
- Шёл бы ты отсюда со своей шлюхой куда подальше. Кэп увидит – голову оторвёт. Ты мешаешь тренировке.
Чарли заметно потускнел и закрыл мне рот ладонью, видимо думая завершить начатое ещё до того, как появится загадочный «кэп», но после второго предупреждения, выругался и разорвал на мне рубашку. Пуговицы разлетелись по всему залу – с таким остервенением Чарли расправлялся с несчастной тканью.
Как ни странно, ужаса я не чувствовал, только дурнота подкатывала к горлу так часто, что я, видимо, побледнел, ибо Чарли ослабил хватку и потащил меня куда-то через весь зал.
- Смотри не обкончай всю раздевалку! – донеслось откуда-то сзади.
Понимание, что никто не поможет выбраться из этой передряги, постепенно высасывало из меня надежду на спасение.
«Если сейчас ничего не сделаю, стану шлюхой!», - эта мысль вертелась в голове, вытесняя все остальные. А ещё я почти физически ощущал, как адреналина в крови становится всё больше и больше, чёрные точки перед глазами неожиданно превратились в разноцветные, и сильнее всего в этой жизни я вдруг хотел задушить Чарли, что, собственно и попытался сделать. Тот задохнулся и выпустил меня, этого вполне хватило на то, чтобы броситься прочь, краем сознания осознавая, что куда бы я не побежал, это животное найдёт и растопчет меня.
Когда Чарли вновь схватил меня за локоть, я готов был биться в истерике и орать, что мир не справедлив, а когда он, рассвирепевший, красный от злости занёс руку для удара, я попрощался с этим несправедливым миром вовсе, но «качок» так и не ударил меня. Рука остановилась в нескольких дюймах от моего лица, перехваченная чьей-то другой. Чарли выглядел так, как будто собрался разнести спортзал на куски, а из спасителя сделать фарш, но когда оглянулся, сразу отскочил от него в сторону.
Я собрался поблагодарить спасителя, и уже было открыл рот, когда встретился взглядом с тёмными, почти чёрными глазами сводного брата. В них горел всё тот же бесовской огонёк, как в прошлый раз, когда он меня поцеловал.
Выдавив из себя «спасибо», я хотел просто уйти из этого места, чтобы никогда больше не видеть насмешливых ухмылок Стива и похотливых взглядов Чарли, но Стив в ответ на скупую благодарность схватил меня за ворот разорванной рубахи, с вызовом кинув только одну фразу собравшимся:
- Это моё! – и, как ни в чём не бывало, собственнически обнял.
Чарли одновременно боялся и ненавидел Стива в эту минуту – я ясно читал это по его напряжённому профилю, обращённому к притихшей команде.
- Кэп, мог бы сразу сказать, что у тебя новая Лилия, мы б этого идиота…
Стив прервал монолог товарища:
- На первый раз прощаю, но все вы знаете, как я отношусь к своей собственности, - безапелляционно бросил он в сторону Чарли, на что тот покорно ответил:
- Больше такого не повторится, кэп. Не знал, что это твоё.
От диалога Стива с Чарли у меня шла кругом голова. Брат вёл себя так, будто не случилось ничего страшного. Ладонь плотно прижимала меня к его телу – весь облик Стива вещал о превосходстве и неимоверном чувстве гордости за свой поступок. Чёрт бы его побрал!!
Мне почему-то всё начало видеться спектаклем в дешёвом театре имени Стивена Спенсера, но я не собирался быть покорной марионеткой в этой жуткой постановке, поэтому, развернувшись на 180 градусов, выплюнул прямо ему в лицо:
- Я Не Твоя Собственность! – от моих слов, насквозь пропитанных ненавистью, самому стало не по себе.
Чарли, до этого преданно глядящий на Стива, ехидно хихикнул, и бросил как бы невзначай, но так, чтобы фраза была мне понятна:
- Очень скоро ты надоешь Садовнику. Его больше привлекают белые лилии, покорные и мягкие, а не колючий шиповник, об который можно содрать пальцы в кровь. И когда ты ему надоешь, ещё обо мне вспомнишь.
О чём, чёрт побери, он говорит?
На меня накатила такая волна раздражения, что впору удавиться. Все вокруг до смешного казались нереальными: Стив со сжатыми кулаками, Чарли, топающий к двери, парни в баскетбольной форме, изумлённо таращившиеся на меня. Но происходящее не было сном – я ощущал покалывание в тех местах, где лапал меня Чарли, а изрыгающий проклятия Стив сейчас что-то пытался мне втолковать, но смысла я никак не мог уловить.
Мысли путались и не желали возвращаться к реальности, но после того, как Стив меня хорошенько встряхнул, разум пришёл в своё нормальное состояние.
- Убирайся отсюда, чтоб глаза мои тебя не видели. Понял? – он так сильно толкнул меня к двери, что я едва не упал.
Позже, кое-как натягивая на себя рубашку, я никак не мог понять поведения Спенсера-младшего. Ясно было, что он питает ко мне лишь неприязнь, возможно, презрение – я видел, как сузились его глаза, когда он смотрел на меня, ощущал энергию его гнева… но ведь всё-таки спас...
Правда, неизвестно ещё чем всё это обернётся.
Меньше всего в жизни я хотел менять свой институт на мегапрестижный колледж, куда меня собирался отправить дядя Майкл.
- Марк, – говорил отчим так, будто это была его последняя воля, - как будущий директор «S-International», ты должен получить самое лучшее образование, иначе не сможешь справляться со своей работой.
Голос Спенсера был тихим, но твёрдым, что заставило меня задуматься над его словами. В душе проклиная свою уступчивость, я согласился, даже не подозревая, насколько потом пожалею.
И вот сейчас, стоя около массивных стен, выложенных из кирпича, я несколько колебался – войти-не войти. Честно признаться, не такой я человек, чтобы с лёгкостью менять старых друзей и привычную обстановку на новое, но последний месяц в семье Майкла и Стива Спенсеров будто бы доказывал обратное.
Кстати о Стиве: не знаю, было ли причиной моё поведение в спальне или же парень понял, что я не тот, кто ему нужен, но он словно испарился с поля моего зрения, чему, надо сказать, я был премного благодарен. Как-то мы столкнулись в столовой – я сидел с книжкой на диване, он проходил мимо. Чтобы не показаться невежливым, я негромко поздоровался и получил взамен полное игнорирование. После этого случая я удостоверился, что больше поползновений гомосексуального характера не последует.
Ещё раз вздохнув, давая себе обещание, что в следующий раз не буду мягкосердечным и не уступлю увещеваниям отчима, я неуверенно шагнул за ворота.
Снаружи колледж не представлял собой ничего особенного - огромное многоэтажное здание, кое-где обвитое плющом, что придавало строению особой загадочности, я бы даже сказал, таинственности, - рядом дышал разнообразием цветов аккуратный садик, опоясывающий колледж, чуть поодаль виднелся открытый бассейн.
- Всё не так страшно, как ты себе представлял, – подбодрил я себя и открыл дверь, чтобы войти внутрь.
И едва не разинул рот от удивления: всё здесь кричало о том, что колледж посещают не простые ученики, а элита. Пол переливался и блестел, словно в сказке, на нём, как ни старался, я не разглядел ни одного пятнышка или соринки. Изысканные лампы восемнадцатого века заливали своим ярким светом его зеркальную чистоту, элитные диваны по бокам коридора, элитные обои (хотя я не разбираюсь в подобной чепухе, может, это вовсе не обои…), даже портреты преподавателей на стенах в элитных рамочках…
Я никогда не общался с «богатеями», отчасти потому что был на другой ступени социальной лестницы, а теперь, глядя на учеников, бросающих на меня презрительные взгляды, не знал, как себя вести. Парни и девушки проплывали, пробегали, топали своими элитными каблуками рядом, будто не замечая нового ученика. От их пёстрых нарядов противно зарябило в глазах. Не припомню, чтобы в нашем институте студенты позволяли себе такую вольность – броскую одежду. Но тут… был параллельный мир.
Я сжал зубы, и пошагал вперёд, полный решимости самостоятельно найти нужную дверь, без помощи всех этих «золотых» мальчиков и девочек. Неожиданно моё внимание привлекла обычная, без всяких там гламурных выкрутасов дубовая дверь – массивная и прочная. Любопытство подтолкнуло меня, и, посмотрев по сторонам, я открыл её.
Внутри никого не было. Судя по спортивному инвентарю, я сразу догадался, что забрёл в спортивный зал и удивился, насколько большим он оказался. Однако в зале не наблюдалось ничего лишнего – баскетбольные щиты, спортивные принадлежности – как в простой школе.
Засмотревшись, я не сразу услышал, когда кто-то недружелюбно позвал меня.
Обернувшись, наткнулся на жгучий, можно даже сказать, агрессивный взгляд. Этот взгляд принадлежал парню, на голову выше меня, раза в два шире в плечах, и со зверским выражением на лице. Прямой пример того, кто привык решать проблемы только силой.
Откашлявшись, я попросил прощения и собрался выйти, как «качок» остановил меня, удерживая одной рукой.
- Простите, не хотел никому мешать, - попробовал я ещё раз извиниться на тот случай, если знакомый не понял с первого раза, но тот по-прежнему держал меня, почему-то пялясь на моё лицо.
- Эммм… - растерянно пробубнил я себе под нос, не представляя сколько времени понадобится парню, чтобы сделать какие-либо выводы.
- А ты ничего… - мне показалось, что он почти прохрюкал эти слова и залился глупым смехом, - в моём вкусе… Можешь звать меня Чарли.
Я учтиво назвал своё имя и решил, что знакомство окончено, но у Чарли были, определённо, свои планы.
- Не спеши, - нет, я явно не ослышался, от его голоса просто воротило, - нам ещё есть о чём поболтать...
Не веря сказанному, я всё-таки сдержал порыв заткнуть уши руками, и непринуждённо улыбнулся. Видимо, натянутому терпению моего знакомого пришёл конец и он, схватив меня, буквально втянул в спортзал, где прижал к ближайшей стенке и начал нашёптывать пошлую гадость.
Когда шок от случившегося прошел, я понял, что меня передёргивает от всей этой мерзости, что мне, чёрт побери, не нужен элитный колледж с его сумасшедшими представителями, что я бы с удовольствием отправил «Чарли» в ад, что меня просто тошнит от проявления голубой любви... На этом уверенности во мне прибавилось – и что есть сил я толкнул ублюдка в сторону… но ничего не вышло. Чарли был словно сделан из скалы – сколько бы я ни пытался бороться с его объятьями, результат оставался тот же – придурок стискивал меня ещё сильней. Одно движение – и я бы точно задохнулся, а «качок» всё так же продолжал вещать о своём желании потеснее прижаться ко мне, пометить, отодрать так, чтобы я кричал. Я и сейчас кричал ему прямо в ухо, чтобы прекратить этот цирк. Чарли в ответ лишь разжал руки. Не успел я обрадоваться свободе, как руки вернулись, но уже не столь любезные – они лапали меня за ноги, задницу, грудь – до чего могли дотянуться.
- Прекрати! – наверное, вопли были слышны даже в чудном садике, что расположен около колледжа, но никто почему-то не ринулся меня спасать.
- Не трогай меня, педик грёбаный! – от ненависти и отвращения перед глазами скакали чёрные точки.
Чарли с каждой минутой становился всё настойчивей, вот он приподнял меня над полом так, чтобы его бёдра вжимались в мои. Через брюки я чувствовал, что у «качка» уже встало, и мысленно уповал на то, что меня спасут от неминуемой участи изнасилования. Но Боги сверху не слышали мой зов, и помощь задерживалась в пути, тогда как Чарли стягивал с меня рубашку. Пуговицы не хотели поддаваться торопливому натиску грубых лапищ. Я молотил его ногами и руками, срывая голос. Возможно, я не был отличным борцом и зря ушёл из секции каратэ во втором классе; не думал, что пожалею об этом поступке в девятнадцать лет, будучи прижатым к стене и того и гляди трахнутым извращенцем.
На моё счастье, дверь громко хлопнула, что отрезвило насильника, но ненадолго.
Один за другим в помещение заходили парни, одетые в баскетбольную форму.
«Бог всё-таки есть», - облегчённо вздохнул я, когда Чарли поставил меня на пол. Но феерия длилась недолго: поприветствовав команду кивком головы, мучитель продолжил приятное ему занятие, только теперь касания стали ещё порывистее, будто присутствие рядом народа возбуждало его примитивные инстинкты.
- Чёрт побери, хочу поиметь тебя здесь и сейчас, маленькая сучка!! – пыхтел он, оставляя синяки на моём теле.
А мне хотелось завыть и зачертыхаться одновременно, поэтому я что есть мочи заорал:
- Ненавижу!! Убери свои мерзкие руки, придурок ё***ный!!!
Толпа заулюлюкала. Кто-то из команды сурово бросил Чарли:
- Шёл бы ты отсюда со своей шлюхой куда подальше. Кэп увидит – голову оторвёт. Ты мешаешь тренировке.
Чарли заметно потускнел и закрыл мне рот ладонью, видимо думая завершить начатое ещё до того, как появится загадочный «кэп», но после второго предупреждения, выругался и разорвал на мне рубашку. Пуговицы разлетелись по всему залу – с таким остервенением Чарли расправлялся с несчастной тканью.
Как ни странно, ужаса я не чувствовал, только дурнота подкатывала к горлу так часто, что я, видимо, побледнел, ибо Чарли ослабил хватку и потащил меня куда-то через весь зал.
- Смотри не обкончай всю раздевалку! – донеслось откуда-то сзади.
Понимание, что никто не поможет выбраться из этой передряги, постепенно высасывало из меня надежду на спасение.
«Если сейчас ничего не сделаю, стану шлюхой!», - эта мысль вертелась в голове, вытесняя все остальные. А ещё я почти физически ощущал, как адреналина в крови становится всё больше и больше, чёрные точки перед глазами неожиданно превратились в разноцветные, и сильнее всего в этой жизни я вдруг хотел задушить Чарли, что, собственно и попытался сделать. Тот задохнулся и выпустил меня, этого вполне хватило на то, чтобы броситься прочь, краем сознания осознавая, что куда бы я не побежал, это животное найдёт и растопчет меня.
Когда Чарли вновь схватил меня за локоть, я готов был биться в истерике и орать, что мир не справедлив, а когда он, рассвирепевший, красный от злости занёс руку для удара, я попрощался с этим несправедливым миром вовсе, но «качок» так и не ударил меня. Рука остановилась в нескольких дюймах от моего лица, перехваченная чьей-то другой. Чарли выглядел так, как будто собрался разнести спортзал на куски, а из спасителя сделать фарш, но когда оглянулся, сразу отскочил от него в сторону.
Я собрался поблагодарить спасителя, и уже было открыл рот, когда встретился взглядом с тёмными, почти чёрными глазами сводного брата. В них горел всё тот же бесовской огонёк, как в прошлый раз, когда он меня поцеловал.
Выдавив из себя «спасибо», я хотел просто уйти из этого места, чтобы никогда больше не видеть насмешливых ухмылок Стива и похотливых взглядов Чарли, но Стив в ответ на скупую благодарность схватил меня за ворот разорванной рубахи, с вызовом кинув только одну фразу собравшимся:
- Это моё! – и, как ни в чём не бывало, собственнически обнял.
Чарли одновременно боялся и ненавидел Стива в эту минуту – я ясно читал это по его напряжённому профилю, обращённому к притихшей команде.
- Кэп, мог бы сразу сказать, что у тебя новая Лилия, мы б этого идиота…
Стив прервал монолог товарища:
- На первый раз прощаю, но все вы знаете, как я отношусь к своей собственности, - безапелляционно бросил он в сторону Чарли, на что тот покорно ответил:
- Больше такого не повторится, кэп. Не знал, что это твоё.
От диалога Стива с Чарли у меня шла кругом голова. Брат вёл себя так, будто не случилось ничего страшного. Ладонь плотно прижимала меня к его телу – весь облик Стива вещал о превосходстве и неимоверном чувстве гордости за свой поступок. Чёрт бы его побрал!!
Мне почему-то всё начало видеться спектаклем в дешёвом театре имени Стивена Спенсера, но я не собирался быть покорной марионеткой в этой жуткой постановке, поэтому, развернувшись на 180 градусов, выплюнул прямо ему в лицо:
- Я Не Твоя Собственность! – от моих слов, насквозь пропитанных ненавистью, самому стало не по себе.
Чарли, до этого преданно глядящий на Стива, ехидно хихикнул, и бросил как бы невзначай, но так, чтобы фраза была мне понятна:
- Очень скоро ты надоешь Садовнику. Его больше привлекают белые лилии, покорные и мягкие, а не колючий шиповник, об который можно содрать пальцы в кровь. И когда ты ему надоешь, ещё обо мне вспомнишь.
О чём, чёрт побери, он говорит?
На меня накатила такая волна раздражения, что впору удавиться. Все вокруг до смешного казались нереальными: Стив со сжатыми кулаками, Чарли, топающий к двери, парни в баскетбольной форме, изумлённо таращившиеся на меня. Но происходящее не было сном – я ощущал покалывание в тех местах, где лапал меня Чарли, а изрыгающий проклятия Стив сейчас что-то пытался мне втолковать, но смысла я никак не мог уловить.
Мысли путались и не желали возвращаться к реальности, но после того, как Стив меня хорошенько встряхнул, разум пришёл в своё нормальное состояние.
- Убирайся отсюда, чтоб глаза мои тебя не видели. Понял? – он так сильно толкнул меня к двери, что я едва не упал.
Позже, кое-как натягивая на себя рубашку, я никак не мог понять поведения Спенсера-младшего. Ясно было, что он питает ко мне лишь неприязнь, возможно, презрение – я видел, как сузились его глаза, когда он смотрел на меня, ощущал энергию его гнева… но ведь всё-таки спас...
Правда, неизвестно ещё чем всё это обернётся.
Глава 1. Прошлое.
Всё началось с того момента, когда я переехал из спокойного тихого района Лондона на Уайт-стрит, в самый центр города. Хотя нет, всё началось с того, что я встретил Его – человека, который перевернул всю мою жизнь.
Наверное, следует рассказывать историю по порядку.
Меня зовут Марк. Я обычный человек с обычным именем, которое мне дали в честь дедушки, по словам родителей бывшего хорошим человеком. Собственно, я жил в обычной семье – с заботливой матерью и строгим отцом. Родители не баловали меня своим вниманием, с раннего детства учили быть самостоятельным, добиваться в жизни новых и новых побед. Я видел, что они гордились мной, когда я достигал какого-либо (даже самого незначительного) успеха, однако никогда за это не хвалили. Я привык к такому выражению чувств и был счастлив уже тем, что сумел заставить их мной восхищаться, поэтому в школе стремился быть одним из лучших учеников, пробовал себя в спорте. У меня неплохо получалось играть в баскетбол, в тринадцать лет тренер отправил меня в юношескую команду, но после травмы колена о серьёзной карьере в баскетболе пришлось забыть. Наверное, это было первое мое по-настоящему серьёзное огорчение. Но годы шли, я по-прежнему играл в баскетбол, игра всё так же меня увлекала. Было только одно НО – я больше не занимался баскетболом профессионально. Учёба и спорт занимали так много времени, что на развлечения его почти не оставалось. И, хотя я много раз выслушивал признания в любви от девчонок, ни разу так и не пытался построить ни с кем отношения.
Дни пролетали вполне однообразно, не случалось в моей жизни особых потрясений, поэтому я был не готов к тому испытанию, которое приготовила для меня судьба.
Однажды, вернувшись домой из школы, я застал мать в слезах. Не привычный к подобному проявлению слабости, я растерялся и не знал, как её успокоить. Сквозь частые всхлипывания разобрал лишь «Боже… не верю…», но не это пугало меня больше всего. Во взгляде матери, обращённом на меня, был ужас. В тот момент я понял, что нашей размеренной спокойной жизни пришёл конец.
Когда, вернув самообладание, мама рассказала, что самолёт, на котором отец возвращался домой, разбился, первым моим порывом было закрыть глаза и потрясти головой, настолько невероятной казалась реальность. Помню, вместо этого я обнял всхлипывающую, растерянную, бледную маму так крепко, как не обнимал никогда за пятнадцать лет, и пообещал, что всё со временем наладится.
Похороны в памяти запечатлелись смутно, эпизодами – только бледное, со следами недавно пролитых слёз лицо матери, как сейчас стоит перед глазами. В тот дождливый весенний день мы стояли рядом. Гости подходили по одному, выказывая своё почтение усопшему, а в моей голове вертелась только одна мысль – сбежать отсюда подальше. Последним в этой нескончаемой очереди был человек довольно приятной наружности, который, как мне показалось, искренне посочувствовал вдове, оставшейся с несовершеннолетним ребёнком. Он представился другом отца, Майклом Спенсером, и пообещал, что поможет всем, чем сможет по первой нашей просьбе.
Целый год мать была похожа на безвольную куклу – все её движения, лишённые былой грации, как будто делались через силу – и это сводило меня с ума. Каждый день я намеренно задерживался то в школе, то у друзей, чтобы не видеть её безучастного существования. Казалось, мы отдалились друг от друга ещё больше. Не знаю, что бы произошло дальше, если бы в один прекрасный день на пороге нашего дома не появился дядя Майкл.
Я настороженно относился к нему, так как не очень-то верил в его рассказы, про былую дружбу с моим отцом. Я стал задумываться, почему дядя Майкл не приходил к нам в гости раньше, если был знаком с нашей семьёй до трагического случая с отцом. Этот вопрос не давал мне покоя, я приглядывался к Спенсеру в попытках найти какой-то скрытый мотив его появления в нашей жизни, но он всегда с улыбкой встречал мой колкий вызывающий взгляд.
Как-то раз он пришел без приглашения. Мамы не было дома, поэтому дверь ему открыл я. Впустив дядю Майкла в комнату, я дежурно поинтересовался, как его дела, и хотел уже отправиться в кухню, как он меня остановил:
- Марк, - в его голосе я не услышал того простодушия, с которым Майкл обычно обращался к маме, - тебе не нравится, что я наведываюсь к вам в гости? – он спросил это очень тихо, но между тем, настойчиво, будто от моего ответа зависело очень многое.
Я повернулся к Спенсеру лицом, окинул его, несколько смущённого, задумчивым взглядом с ног до головы.
- А зачем вы приходите? – с вызовом поинтересовался я. Наверное, со стороны это смотрелось странно – шестнадцатилетний мальчишка "допрашивает" взрослого мужчину. Но Спенсер не усмехнулся. Напротив, он встал, посмотрел на меня своими пронзительными серыми глазами и честно ответил:
- Я просто хочу поддержать вас. Тебе ведь пришлось нелегко? Весь этот год ты один заботился о матери. Разве плохо, что теперь будет кто-то, кто позаботится о вас обоих?
Он протянул мне руку, словно не было между нами разницы в возрасте, и я всё ещё с сомнением пожал протянутую руку.
Спенсер стал наведываться всё чаще и чаще. Я заметил, что мать больше не слоняется тенью по комнатам. Постепенно она вновь превращалась в ту улыбчивую женщину, которую я знал раньше.
Таким образом, Майкл Спенсер вошёл в нашу семью не только как хороший друг отца, но и как человек, который помог справиться с потерей близкого.
С каждой минутой мужчина нравился мне всё больше и больше. Былая настороженность к нему уступила место симпатии. Он был полной противоположностью отца – искренний, открытый и добродушный. Нередко мы сидели с ним около камина, рассказывая друг другу всякие истории. Незаметно для самого себя я стал прислушиваться к его советам и вскоре уже не видел жизни без замечательного дяди Майкла.
С матерью мы тоже немного сблизились. После потери мужа ей было тяжело смотреть мне в глаза, ведь во мне она словно видела его продолжение, и от этого бедной женщине становилось только горше. Однажды она взяла меня за руку и попросила, чтобы я не привыкал к дяде Майклу.
- Ведь у него своя семья: жена, сын… – объясняла мама, горько улыбаясь, но я знал, что и она не осталась равнодушной к обаянию светловолосого добряка.
- Да, конечно… - обещал я, не очень-то веря её разуверениям.
А потом дядя Майкл пропал… на целых четыре года. И столь же неожиданно появился, когда мне исполнилось девятнадцать. Он вновь ворвался в нашу жизнь вероломно, как смерч, но на этот раз всё было совсем по-другому.
Я ничуть не удивился, когда через месяц после его возвращения мама, сверкая самой очаровательной улыбкой, спросила моего согласия на её второй брак. Что я мог ответить? Конечно, согласиться. А вечером того же дня дядя Майкл объяснил, почему так неожиданно пропал. Оказывается, он давно был влюблён в мою маму и собирался развестись со своей женой, что, собственно и сделал. А потом («так как теперь у меня будет не один, а два взрослых сына», - говорил он с надеждой и радостью) создал свой маленький бизнес, чтобы новая семья не жила в бедности. Теперь дядя Майкл сам управляет корпорацией «S-International» и может себе многое позволить.
Слушая тогда весёлый голос Майкла, я даже не подозревал, что ждет меня в скором будущем…
***
Был солнечный осенний день, когда дядя Майкл попросил нас собрать вещи и переехать жить к нему в огромный дом на Уайт-стрит. Когда я увидел этот дом, наша квартирка на окраине города показалась мне ещё меньше. Но едва различимая тревога отчего-то всё никак не давала мне покоя, стоило только взглянуть на дом, где мне предстояло теперь жить.
- Познакомься со своим братом, Марк! – весело сказал дядя Майкл, как только мы переступили порог его великолепного жилища.
Внутри интерьер ни капли не уступал внешнему совершенству, и я невольно залюбовался такой роскошью.
- Ну, привет… - я повернул голову в сторону этого недовольного, грубого голоса.
Около лестницы, скрестив руки на груди и наклонив голову чуть вбок, словно показывая своё пренебрежение к гостям, стоял парень лет двадцати. Лицо его выражало откровенную скуку, будто ему абсолютно не интересно было знакомство с нами. Несмотря на атлетическое сложение и весьма недурной стиль одежды, я не нашел в нем ничего особенного – обычный парень, разве что его глаза невольно привлекали внимание: тёмные, пронзительные, они будто впивались в самую душу. После такого тяжелого взгляда мне стало как-то не по себе. Безразличие, которым он смерил нас с матерью, больно задело моё самолюбие, но я промолчал.
Незнакомец нахмурился и презрительно хмыкнул, заметив моё любопытство.
- Стив, прекрати пугать всех своим плохим настроением, - ничуть не смутившись грубостью сына, прокомментировал его поведение хозяин дома, - лучше покажи Марку его комнату.
Я настолько увлёкся изучением новой обстановки и разглядыванием Спенсера-младшего, что вздрогнул, когда дядя Майкл встал около меня. Я перевёл взгляд на парня, которому были адресованы слова отчима, и тяжело вздохнул, понимая, что Стив не особо рад перспективе что-либо мне показывать.
Однако, не сказав ни слова, парень развернулся и начал подниматься наверх. Я вопросительно уставился на дядю Майкла.
- Чего стоишь, иди за ним. Стив не очень разговорчив в последнее время, но, думаю, вы найдёте общие интересы, - подмигнул мне отчим и я с нехорошим предчувствием поплёлся вслед за Стивом.
Мы шли, соблюдая приличную дистанцию около минуты, когда мой проводник остановился и оглянулся.
- Надеюсь, тебе здесь понравится! – с издёвкой, смысла которой я не понял, кинул он мне коротко и открыл дверь, по-видимому, моей спальни.
Неброская обстановка, спокойного цвета обои, мебель им в тон – всё соответствовало моему вкусу.
- Спа… - хотел я поблагодарить брата за одолжение, но тот буквально втолкнул меня в комнату и закрыл дверь.
- Гадёныш, - тихо произнёс он, глядя на меня, - как я ненавижу всю вашу расчётливую семейку… думаешь, если теперь живёшь в особняке, можешь строить из себя аристократа? – я и раньше заметил, что он силён, но теперь ощутил насколько: Стив почти приподнял меня над полом, держа за воротник рубашки. Я с тоской осознал, что надежды на братское понимание можно забыть.
– Думаешь, если твоя мать-вертихвостка охмурила моего глупого папашу, твоя жизнь будет прекрасной? – продолжал он свой странный монолог. Я некстати заметил, что его волосы, от природы чёрные и вьющиеся, торчат в разные стороны, а ноздри раздуваются от гнева. Вот только причина этого гнева мне была неведома.
- Поставь меня на землю, - спокойно попросил я, уверенный, что он так и сделает, но ошибся. Стив, не обратив внимания на вызывающий огонёк в моих глазах, продолжал трясти меня изо всех сил.
- Я постараюсь сделать так, чтобы тебе здесь до скрежета зубов понравилось… - он наконец поставил меня на пол и положил руку на плечо так, будто собрался вдавить в этот самый пол.
Обидным в этой жуткой ситуации было то, что колко ответить я ему не мог, так как нажил бы себе врага. Пусть наши отношения и начались с непонимания, я не был настроен ругаться в первый же день, поэтому, широко улыбнувшись, как можно бодрее сказал:
- Рад, что ты будешь моим братом, Стив.
Он, казалось, растерялся и не знал, что ответить, но потом неожиданно приблизился ко мне вплотную и пристально вглядывался в глаза около минуты.
- Какую игру ты ведёшь, гадёныш? – не отодвигаясь от меня, спросил он.
Проглотив оскорбление, я пожал плечами и твёрдо ответил:
- Не понимаю о чём ты. Я не заставлял дядю Майкла жениться на маме. Он сам так решил. К тому же, они взрослые люди, не нам с тобой судить или обвинять их.
На самом деле разговор был мне неприятен, а желание избавиться от общества вновь приобретённого родственника росло с каждой секундой.
- Может, ты не рад, что у тебя вдруг появился брат? Или просто имеешь какие-то претензии ко мне лично? – осторожно, но всё же с некоторым нажимом начал я.
Стив какое-то время молчал, а потом притянул меня к себе и поцеловал в губы. Было в этом поцелуе что-то дикое, будто он хотел мне доказать, кто здесь главный.
Сначала я испугался – первый раз меня целовал парень, – потом страх сменило раздражение, но, когда он попытался затолкнуть мне в рот язык, я буквально закипел от злости.
Я оттолкнул его так сильно, что Стив ударился головой об дверь и неверяще уставился на меня, вытирающего рукой губы.
- Теперь ты видишь, что претензий к тебе лично я не имею, - Стив пришёл в себя и чувствовал, видимо, своё превосходство. Из его губы струйкой сочилась кровь.
- Я не ГЕЙ! – почти выкрикнул я, охваченный гневом. – Убирайся отсюда, чёртов придурок!! Чтоб ты сдох!
Ещё не зная, как пожалею о своих словах, я порадовался, когда «брат», развернувшись на сто восемьдесят градусов и одарив меня на прощание гаденькой многообещающей ухмылочкой, удалился.
Вот с этого и начался мой кошмар.
Всё началось с того момента, когда я переехал из спокойного тихого района Лондона на Уайт-стрит, в самый центр города. Хотя нет, всё началось с того, что я встретил Его – человека, который перевернул всю мою жизнь.
Наверное, следует рассказывать историю по порядку.
Меня зовут Марк. Я обычный человек с обычным именем, которое мне дали в честь дедушки, по словам родителей бывшего хорошим человеком. Собственно, я жил в обычной семье – с заботливой матерью и строгим отцом. Родители не баловали меня своим вниманием, с раннего детства учили быть самостоятельным, добиваться в жизни новых и новых побед. Я видел, что они гордились мной, когда я достигал какого-либо (даже самого незначительного) успеха, однако никогда за это не хвалили. Я привык к такому выражению чувств и был счастлив уже тем, что сумел заставить их мной восхищаться, поэтому в школе стремился быть одним из лучших учеников, пробовал себя в спорте. У меня неплохо получалось играть в баскетбол, в тринадцать лет тренер отправил меня в юношескую команду, но после травмы колена о серьёзной карьере в баскетболе пришлось забыть. Наверное, это было первое мое по-настоящему серьёзное огорчение. Но годы шли, я по-прежнему играл в баскетбол, игра всё так же меня увлекала. Было только одно НО – я больше не занимался баскетболом профессионально. Учёба и спорт занимали так много времени, что на развлечения его почти не оставалось. И, хотя я много раз выслушивал признания в любви от девчонок, ни разу так и не пытался построить ни с кем отношения.
Дни пролетали вполне однообразно, не случалось в моей жизни особых потрясений, поэтому я был не готов к тому испытанию, которое приготовила для меня судьба.
Однажды, вернувшись домой из школы, я застал мать в слезах. Не привычный к подобному проявлению слабости, я растерялся и не знал, как её успокоить. Сквозь частые всхлипывания разобрал лишь «Боже… не верю…», но не это пугало меня больше всего. Во взгляде матери, обращённом на меня, был ужас. В тот момент я понял, что нашей размеренной спокойной жизни пришёл конец.
Когда, вернув самообладание, мама рассказала, что самолёт, на котором отец возвращался домой, разбился, первым моим порывом было закрыть глаза и потрясти головой, настолько невероятной казалась реальность. Помню, вместо этого я обнял всхлипывающую, растерянную, бледную маму так крепко, как не обнимал никогда за пятнадцать лет, и пообещал, что всё со временем наладится.
Похороны в памяти запечатлелись смутно, эпизодами – только бледное, со следами недавно пролитых слёз лицо матери, как сейчас стоит перед глазами. В тот дождливый весенний день мы стояли рядом. Гости подходили по одному, выказывая своё почтение усопшему, а в моей голове вертелась только одна мысль – сбежать отсюда подальше. Последним в этой нескончаемой очереди был человек довольно приятной наружности, который, как мне показалось, искренне посочувствовал вдове, оставшейся с несовершеннолетним ребёнком. Он представился другом отца, Майклом Спенсером, и пообещал, что поможет всем, чем сможет по первой нашей просьбе.
Целый год мать была похожа на безвольную куклу – все её движения, лишённые былой грации, как будто делались через силу – и это сводило меня с ума. Каждый день я намеренно задерживался то в школе, то у друзей, чтобы не видеть её безучастного существования. Казалось, мы отдалились друг от друга ещё больше. Не знаю, что бы произошло дальше, если бы в один прекрасный день на пороге нашего дома не появился дядя Майкл.
Я настороженно относился к нему, так как не очень-то верил в его рассказы, про былую дружбу с моим отцом. Я стал задумываться, почему дядя Майкл не приходил к нам в гости раньше, если был знаком с нашей семьёй до трагического случая с отцом. Этот вопрос не давал мне покоя, я приглядывался к Спенсеру в попытках найти какой-то скрытый мотив его появления в нашей жизни, но он всегда с улыбкой встречал мой колкий вызывающий взгляд.
Как-то раз он пришел без приглашения. Мамы не было дома, поэтому дверь ему открыл я. Впустив дядю Майкла в комнату, я дежурно поинтересовался, как его дела, и хотел уже отправиться в кухню, как он меня остановил:
- Марк, - в его голосе я не услышал того простодушия, с которым Майкл обычно обращался к маме, - тебе не нравится, что я наведываюсь к вам в гости? – он спросил это очень тихо, но между тем, настойчиво, будто от моего ответа зависело очень многое.
Я повернулся к Спенсеру лицом, окинул его, несколько смущённого, задумчивым взглядом с ног до головы.
- А зачем вы приходите? – с вызовом поинтересовался я. Наверное, со стороны это смотрелось странно – шестнадцатилетний мальчишка "допрашивает" взрослого мужчину. Но Спенсер не усмехнулся. Напротив, он встал, посмотрел на меня своими пронзительными серыми глазами и честно ответил:
- Я просто хочу поддержать вас. Тебе ведь пришлось нелегко? Весь этот год ты один заботился о матери. Разве плохо, что теперь будет кто-то, кто позаботится о вас обоих?
Он протянул мне руку, словно не было между нами разницы в возрасте, и я всё ещё с сомнением пожал протянутую руку.
Спенсер стал наведываться всё чаще и чаще. Я заметил, что мать больше не слоняется тенью по комнатам. Постепенно она вновь превращалась в ту улыбчивую женщину, которую я знал раньше.
Таким образом, Майкл Спенсер вошёл в нашу семью не только как хороший друг отца, но и как человек, который помог справиться с потерей близкого.
С каждой минутой мужчина нравился мне всё больше и больше. Былая настороженность к нему уступила место симпатии. Он был полной противоположностью отца – искренний, открытый и добродушный. Нередко мы сидели с ним около камина, рассказывая друг другу всякие истории. Незаметно для самого себя я стал прислушиваться к его советам и вскоре уже не видел жизни без замечательного дяди Майкла.
С матерью мы тоже немного сблизились. После потери мужа ей было тяжело смотреть мне в глаза, ведь во мне она словно видела его продолжение, и от этого бедной женщине становилось только горше. Однажды она взяла меня за руку и попросила, чтобы я не привыкал к дяде Майклу.
- Ведь у него своя семья: жена, сын… – объясняла мама, горько улыбаясь, но я знал, что и она не осталась равнодушной к обаянию светловолосого добряка.
- Да, конечно… - обещал я, не очень-то веря её разуверениям.
А потом дядя Майкл пропал… на целых четыре года. И столь же неожиданно появился, когда мне исполнилось девятнадцать. Он вновь ворвался в нашу жизнь вероломно, как смерч, но на этот раз всё было совсем по-другому.
Я ничуть не удивился, когда через месяц после его возвращения мама, сверкая самой очаровательной улыбкой, спросила моего согласия на её второй брак. Что я мог ответить? Конечно, согласиться. А вечером того же дня дядя Майкл объяснил, почему так неожиданно пропал. Оказывается, он давно был влюблён в мою маму и собирался развестись со своей женой, что, собственно и сделал. А потом («так как теперь у меня будет не один, а два взрослых сына», - говорил он с надеждой и радостью) создал свой маленький бизнес, чтобы новая семья не жила в бедности. Теперь дядя Майкл сам управляет корпорацией «S-International» и может себе многое позволить.
Слушая тогда весёлый голос Майкла, я даже не подозревал, что ждет меня в скором будущем…
***
Был солнечный осенний день, когда дядя Майкл попросил нас собрать вещи и переехать жить к нему в огромный дом на Уайт-стрит. Когда я увидел этот дом, наша квартирка на окраине города показалась мне ещё меньше. Но едва различимая тревога отчего-то всё никак не давала мне покоя, стоило только взглянуть на дом, где мне предстояло теперь жить.
- Познакомься со своим братом, Марк! – весело сказал дядя Майкл, как только мы переступили порог его великолепного жилища.
Внутри интерьер ни капли не уступал внешнему совершенству, и я невольно залюбовался такой роскошью.
- Ну, привет… - я повернул голову в сторону этого недовольного, грубого голоса.
Около лестницы, скрестив руки на груди и наклонив голову чуть вбок, словно показывая своё пренебрежение к гостям, стоял парень лет двадцати. Лицо его выражало откровенную скуку, будто ему абсолютно не интересно было знакомство с нами. Несмотря на атлетическое сложение и весьма недурной стиль одежды, я не нашел в нем ничего особенного – обычный парень, разве что его глаза невольно привлекали внимание: тёмные, пронзительные, они будто впивались в самую душу. После такого тяжелого взгляда мне стало как-то не по себе. Безразличие, которым он смерил нас с матерью, больно задело моё самолюбие, но я промолчал.
Незнакомец нахмурился и презрительно хмыкнул, заметив моё любопытство.
- Стив, прекрати пугать всех своим плохим настроением, - ничуть не смутившись грубостью сына, прокомментировал его поведение хозяин дома, - лучше покажи Марку его комнату.
Я настолько увлёкся изучением новой обстановки и разглядыванием Спенсера-младшего, что вздрогнул, когда дядя Майкл встал около меня. Я перевёл взгляд на парня, которому были адресованы слова отчима, и тяжело вздохнул, понимая, что Стив не особо рад перспективе что-либо мне показывать.
Однако, не сказав ни слова, парень развернулся и начал подниматься наверх. Я вопросительно уставился на дядю Майкла.
- Чего стоишь, иди за ним. Стив не очень разговорчив в последнее время, но, думаю, вы найдёте общие интересы, - подмигнул мне отчим и я с нехорошим предчувствием поплёлся вслед за Стивом.
Мы шли, соблюдая приличную дистанцию около минуты, когда мой проводник остановился и оглянулся.
- Надеюсь, тебе здесь понравится! – с издёвкой, смысла которой я не понял, кинул он мне коротко и открыл дверь, по-видимому, моей спальни.
Неброская обстановка, спокойного цвета обои, мебель им в тон – всё соответствовало моему вкусу.
- Спа… - хотел я поблагодарить брата за одолжение, но тот буквально втолкнул меня в комнату и закрыл дверь.
- Гадёныш, - тихо произнёс он, глядя на меня, - как я ненавижу всю вашу расчётливую семейку… думаешь, если теперь живёшь в особняке, можешь строить из себя аристократа? – я и раньше заметил, что он силён, но теперь ощутил насколько: Стив почти приподнял меня над полом, держа за воротник рубашки. Я с тоской осознал, что надежды на братское понимание можно забыть.
– Думаешь, если твоя мать-вертихвостка охмурила моего глупого папашу, твоя жизнь будет прекрасной? – продолжал он свой странный монолог. Я некстати заметил, что его волосы, от природы чёрные и вьющиеся, торчат в разные стороны, а ноздри раздуваются от гнева. Вот только причина этого гнева мне была неведома.
- Поставь меня на землю, - спокойно попросил я, уверенный, что он так и сделает, но ошибся. Стив, не обратив внимания на вызывающий огонёк в моих глазах, продолжал трясти меня изо всех сил.
- Я постараюсь сделать так, чтобы тебе здесь до скрежета зубов понравилось… - он наконец поставил меня на пол и положил руку на плечо так, будто собрался вдавить в этот самый пол.
Обидным в этой жуткой ситуации было то, что колко ответить я ему не мог, так как нажил бы себе врага. Пусть наши отношения и начались с непонимания, я не был настроен ругаться в первый же день, поэтому, широко улыбнувшись, как можно бодрее сказал:
- Рад, что ты будешь моим братом, Стив.
Он, казалось, растерялся и не знал, что ответить, но потом неожиданно приблизился ко мне вплотную и пристально вглядывался в глаза около минуты.
- Какую игру ты ведёшь, гадёныш? – не отодвигаясь от меня, спросил он.
Проглотив оскорбление, я пожал плечами и твёрдо ответил:
- Не понимаю о чём ты. Я не заставлял дядю Майкла жениться на маме. Он сам так решил. К тому же, они взрослые люди, не нам с тобой судить или обвинять их.
На самом деле разговор был мне неприятен, а желание избавиться от общества вновь приобретённого родственника росло с каждой секундой.
- Может, ты не рад, что у тебя вдруг появился брат? Или просто имеешь какие-то претензии ко мне лично? – осторожно, но всё же с некоторым нажимом начал я.
Стив какое-то время молчал, а потом притянул меня к себе и поцеловал в губы. Было в этом поцелуе что-то дикое, будто он хотел мне доказать, кто здесь главный.
Сначала я испугался – первый раз меня целовал парень, – потом страх сменило раздражение, но, когда он попытался затолкнуть мне в рот язык, я буквально закипел от злости.
Я оттолкнул его так сильно, что Стив ударился головой об дверь и неверяще уставился на меня, вытирающего рукой губы.
- Теперь ты видишь, что претензий к тебе лично я не имею, - Стив пришёл в себя и чувствовал, видимо, своё превосходство. Из его губы струйкой сочилась кровь.
- Я не ГЕЙ! – почти выкрикнул я, охваченный гневом. – Убирайся отсюда, чёртов придурок!! Чтоб ты сдох!
Ещё не зная, как пожалею о своих словах, я порадовался, когда «брат», развернувшись на сто восемьдесят градусов и одарив меня на прощание гаденькой многообещающей ухмылочкой, удалился.
Вот с этого и начался мой кошмар.
Название: «Ты – моя игрушка!»
Автор: Нати=Совесть([email protected])
Бета: Schokolade
Пейринг: Стив/Марк
Рейтинг: R/NC-17
Жанр: romance, слэш
Планируемый размер: макси
Статус: в процессе
Summary: у Марка появляется сводный брат. Ура? Нет, дело в том, что в первую же встречу новоявленный родственник обещает Марку «райскую» жизнь. Почему Стив так ненавидит Марка? Почему новый колледж, куда поступил Марк, больше напоминает бордель? Сможет ли Марк привыкнуть к своей новой нелёгкой жизни?
Disclaimer: все герои вымышлены мной(Натанэллой) и не имеют ничего общего с реальной жизнью
Размещение: разрешение получено
Дневник Натанеллы: www.liveinternet.ru/users/natanella/blog#post11...
Стихи и арт по ориджу можно увидеть в дневнике Натанеллы www.liveinternet.ru/users/natanella/blog/
Дополнения к "Игрушке" www.liveinternet.ru/showjournal.php?journalid=3...
Автор: Нати=Совесть([email protected])
Бета: Schokolade
Пейринг: Стив/Марк
Рейтинг: R/NC-17
Жанр: romance, слэш
Планируемый размер: макси
Статус: в процессе
Summary: у Марка появляется сводный брат. Ура? Нет, дело в том, что в первую же встречу новоявленный родственник обещает Марку «райскую» жизнь. Почему Стив так ненавидит Марка? Почему новый колледж, куда поступил Марк, больше напоминает бордель? Сможет ли Марк привыкнуть к своей новой нелёгкой жизни?
Disclaimer: все герои вымышлены мной(Натанэллой) и не имеют ничего общего с реальной жизнью
Размещение: разрешение получено
Дневник Натанеллы: www.liveinternet.ru/users/natanella/blog#post11...
Стихи и арт по ориджу можно увидеть в дневнике Натанеллы www.liveinternet.ru/users/natanella/blog/
Дополнения к "Игрушке" www.liveinternet.ru/showjournal.php?journalid=3...
Ну вот, дневник (с горем пополам) начат. Кажется, что еще нужно? Вот именно!!! Произведения, которые можно читать и обсуждать. Так вот я попросила разрешение на размещение ориджинала Natanella "Ты - моя игрушка!" Будем ждать хороших вестей)))
Всем привет! Это мой первый дневник, и я хочу посвятить его такому замечательному делу как чтению и размещению ориджиналов, фанфиков, слеша и прочее и прочее))) Буду рада видеть вас всех здесь)))
