Глава 1. Прошлое.
Всё началось с того момента, когда я переехал из спокойного тихого района Лондона на Уайт-стрит, в самый центр города. Хотя нет, всё началось с того, что я встретил Его – человека, который перевернул всю мою жизнь.
Наверное, следует рассказывать историю по порядку.
Меня зовут Марк. Я обычный человек с обычным именем, которое мне дали в честь дедушки, по словам родителей бывшего хорошим человеком. Собственно, я жил в обычной семье – с заботливой матерью и строгим отцом. Родители не баловали меня своим вниманием, с раннего детства учили быть самостоятельным, добиваться в жизни новых и новых побед. Я видел, что они гордились мной, когда я достигал какого-либо (даже самого незначительного) успеха, однако никогда за это не хвалили. Я привык к такому выражению чувств и был счастлив уже тем, что сумел заставить их мной восхищаться, поэтому в школе стремился быть одним из лучших учеников, пробовал себя в спорте. У меня неплохо получалось играть в баскетбол, в тринадцать лет тренер отправил меня в юношескую команду, но после травмы колена о серьёзной карьере в баскетболе пришлось забыть. Наверное, это было первое мое по-настоящему серьёзное огорчение. Но годы шли, я по-прежнему играл в баскетбол, игра всё так же меня увлекала. Было только одно НО – я больше не занимался баскетболом профессионально. Учёба и спорт занимали так много времени, что на развлечения его почти не оставалось. И, хотя я много раз выслушивал признания в любви от девчонок, ни разу так и не пытался построить ни с кем отношения.
Дни пролетали вполне однообразно, не случалось в моей жизни особых потрясений, поэтому я был не готов к тому испытанию, которое приготовила для меня судьба.
Однажды, вернувшись домой из школы, я застал мать в слезах. Не привычный к подобному проявлению слабости, я растерялся и не знал, как её успокоить. Сквозь частые всхлипывания разобрал лишь «Боже… не верю…», но не это пугало меня больше всего. Во взгляде матери, обращённом на меня, был ужас. В тот момент я понял, что нашей размеренной спокойной жизни пришёл конец.
Когда, вернув самообладание, мама рассказала, что самолёт, на котором отец возвращался домой, разбился, первым моим порывом было закрыть глаза и потрясти головой, настолько невероятной казалась реальность. Помню, вместо этого я обнял всхлипывающую, растерянную, бледную маму так крепко, как не обнимал никогда за пятнадцать лет, и пообещал, что всё со временем наладится.
Похороны в памяти запечатлелись смутно, эпизодами – только бледное, со следами недавно пролитых слёз лицо матери, как сейчас стоит перед глазами. В тот дождливый весенний день мы стояли рядом. Гости подходили по одному, выказывая своё почтение усопшему, а в моей голове вертелась только одна мысль – сбежать отсюда подальше. Последним в этой нескончаемой очереди был человек довольно приятной наружности, который, как мне показалось, искренне посочувствовал вдове, оставшейся с несовершеннолетним ребёнком. Он представился другом отца, Майклом Спенсером, и пообещал, что поможет всем, чем сможет по первой нашей просьбе.
Целый год мать была похожа на безвольную куклу – все её движения, лишённые былой грации, как будто делались через силу – и это сводило меня с ума. Каждый день я намеренно задерживался то в школе, то у друзей, чтобы не видеть её безучастного существования. Казалось, мы отдалились друг от друга ещё больше. Не знаю, что бы произошло дальше, если бы в один прекрасный день на пороге нашего дома не появился дядя Майкл.
Я настороженно относился к нему, так как не очень-то верил в его рассказы, про былую дружбу с моим отцом. Я стал задумываться, почему дядя Майкл не приходил к нам в гости раньше, если был знаком с нашей семьёй до трагического случая с отцом. Этот вопрос не давал мне покоя, я приглядывался к Спенсеру в попытках найти какой-то скрытый мотив его появления в нашей жизни, но он всегда с улыбкой встречал мой колкий вызывающий взгляд.
Как-то раз он пришел без приглашения. Мамы не было дома, поэтому дверь ему открыл я. Впустив дядю Майкла в комнату, я дежурно поинтересовался, как его дела, и хотел уже отправиться в кухню, как он меня остановил:
- Марк, - в его голосе я не услышал того простодушия, с которым Майкл обычно обращался к маме, - тебе не нравится, что я наведываюсь к вам в гости? – он спросил это очень тихо, но между тем, настойчиво, будто от моего ответа зависело очень многое.
Я повернулся к Спенсеру лицом, окинул его, несколько смущённого, задумчивым взглядом с ног до головы.
- А зачем вы приходите? – с вызовом поинтересовался я. Наверное, со стороны это смотрелось странно – шестнадцатилетний мальчишка "допрашивает" взрослого мужчину. Но Спенсер не усмехнулся. Напротив, он встал, посмотрел на меня своими пронзительными серыми глазами и честно ответил:
- Я просто хочу поддержать вас. Тебе ведь пришлось нелегко? Весь этот год ты один заботился о матери. Разве плохо, что теперь будет кто-то, кто позаботится о вас обоих?
Он протянул мне руку, словно не было между нами разницы в возрасте, и я всё ещё с сомнением пожал протянутую руку.
Спенсер стал наведываться всё чаще и чаще. Я заметил, что мать больше не слоняется тенью по комнатам. Постепенно она вновь превращалась в ту улыбчивую женщину, которую я знал раньше.
Таким образом, Майкл Спенсер вошёл в нашу семью не только как хороший друг отца, но и как человек, который помог справиться с потерей близкого.
С каждой минутой мужчина нравился мне всё больше и больше. Былая настороженность к нему уступила место симпатии. Он был полной противоположностью отца – искренний, открытый и добродушный. Нередко мы сидели с ним около камина, рассказывая друг другу всякие истории. Незаметно для самого себя я стал прислушиваться к его советам и вскоре уже не видел жизни без замечательного дяди Майкла.
С матерью мы тоже немного сблизились. После потери мужа ей было тяжело смотреть мне в глаза, ведь во мне она словно видела его продолжение, и от этого бедной женщине становилось только горше. Однажды она взяла меня за руку и попросила, чтобы я не привыкал к дяде Майклу.
- Ведь у него своя семья: жена, сын… – объясняла мама, горько улыбаясь, но я знал, что и она не осталась равнодушной к обаянию светловолосого добряка.
- Да, конечно… - обещал я, не очень-то веря её разуверениям.
А потом дядя Майкл пропал… на целых четыре года. И столь же неожиданно появился, когда мне исполнилось девятнадцать. Он вновь ворвался в нашу жизнь вероломно, как смерч, но на этот раз всё было совсем по-другому.
Я ничуть не удивился, когда через месяц после его возвращения мама, сверкая самой очаровательной улыбкой, спросила моего согласия на её второй брак. Что я мог ответить? Конечно, согласиться. А вечером того же дня дядя Майкл объяснил, почему так неожиданно пропал. Оказывается, он давно был влюблён в мою маму и собирался развестись со своей женой, что, собственно и сделал. А потом («так как теперь у меня будет не один, а два взрослых сына», - говорил он с надеждой и радостью) создал свой маленький бизнес, чтобы новая семья не жила в бедности. Теперь дядя Майкл сам управляет корпорацией «S-International» и может себе многое позволить.
Слушая тогда весёлый голос Майкла, я даже не подозревал, что ждет меня в скором будущем…
***
Был солнечный осенний день, когда дядя Майкл попросил нас собрать вещи и переехать жить к нему в огромный дом на Уайт-стрит. Когда я увидел этот дом, наша квартирка на окраине города показалась мне ещё меньше. Но едва различимая тревога отчего-то всё никак не давала мне покоя, стоило только взглянуть на дом, где мне предстояло теперь жить.
- Познакомься со своим братом, Марк! – весело сказал дядя Майкл, как только мы переступили порог его великолепного жилища.
Внутри интерьер ни капли не уступал внешнему совершенству, и я невольно залюбовался такой роскошью.
- Ну, привет… - я повернул голову в сторону этого недовольного, грубого голоса.
Около лестницы, скрестив руки на груди и наклонив голову чуть вбок, словно показывая своё пренебрежение к гостям, стоял парень лет двадцати. Лицо его выражало откровенную скуку, будто ему абсолютно не интересно было знакомство с нами. Несмотря на атлетическое сложение и весьма недурной стиль одежды, я не нашел в нем ничего особенного – обычный парень, разве что его глаза невольно привлекали внимание: тёмные, пронзительные, они будто впивались в самую душу. После такого тяжелого взгляда мне стало как-то не по себе. Безразличие, которым он смерил нас с матерью, больно задело моё самолюбие, но я промолчал.
Незнакомец нахмурился и презрительно хмыкнул, заметив моё любопытство.
- Стив, прекрати пугать всех своим плохим настроением, - ничуть не смутившись грубостью сына, прокомментировал его поведение хозяин дома, - лучше покажи Марку его комнату.
Я настолько увлёкся изучением новой обстановки и разглядыванием Спенсера-младшего, что вздрогнул, когда дядя Майкл встал около меня. Я перевёл взгляд на парня, которому были адресованы слова отчима, и тяжело вздохнул, понимая, что Стив не особо рад перспективе что-либо мне показывать.
Однако, не сказав ни слова, парень развернулся и начал подниматься наверх. Я вопросительно уставился на дядю Майкла.
- Чего стоишь, иди за ним. Стив не очень разговорчив в последнее время, но, думаю, вы найдёте общие интересы, - подмигнул мне отчим и я с нехорошим предчувствием поплёлся вслед за Стивом.
Мы шли, соблюдая приличную дистанцию около минуты, когда мой проводник остановился и оглянулся.
- Надеюсь, тебе здесь понравится! – с издёвкой, смысла которой я не понял, кинул он мне коротко и открыл дверь, по-видимому, моей спальни.
Неброская обстановка, спокойного цвета обои, мебель им в тон – всё соответствовало моему вкусу.
- Спа… - хотел я поблагодарить брата за одолжение, но тот буквально втолкнул меня в комнату и закрыл дверь.
- Гадёныш, - тихо произнёс он, глядя на меня, - как я ненавижу всю вашу расчётливую семейку… думаешь, если теперь живёшь в особняке, можешь строить из себя аристократа? – я и раньше заметил, что он силён, но теперь ощутил насколько: Стив почти приподнял меня над полом, держа за воротник рубашки. Я с тоской осознал, что надежды на братское понимание можно забыть.
– Думаешь, если твоя мать-вертихвостка охмурила моего глупого папашу, твоя жизнь будет прекрасной? – продолжал он свой странный монолог. Я некстати заметил, что его волосы, от природы чёрные и вьющиеся, торчат в разные стороны, а ноздри раздуваются от гнева. Вот только причина этого гнева мне была неведома.
- Поставь меня на землю, - спокойно попросил я, уверенный, что он так и сделает, но ошибся. Стив, не обратив внимания на вызывающий огонёк в моих глазах, продолжал трясти меня изо всех сил.
- Я постараюсь сделать так, чтобы тебе здесь до скрежета зубов понравилось… - он наконец поставил меня на пол и положил руку на плечо так, будто собрался вдавить в этот самый пол.
Обидным в этой жуткой ситуации было то, что колко ответить я ему не мог, так как нажил бы себе врага. Пусть наши отношения и начались с непонимания, я не был настроен ругаться в первый же день, поэтому, широко улыбнувшись, как можно бодрее сказал:
- Рад, что ты будешь моим братом, Стив.
Он, казалось, растерялся и не знал, что ответить, но потом неожиданно приблизился ко мне вплотную и пристально вглядывался в глаза около минуты.
- Какую игру ты ведёшь, гадёныш? – не отодвигаясь от меня, спросил он.
Проглотив оскорбление, я пожал плечами и твёрдо ответил:
- Не понимаю о чём ты. Я не заставлял дядю Майкла жениться на маме. Он сам так решил. К тому же, они взрослые люди, не нам с тобой судить или обвинять их.
На самом деле разговор был мне неприятен, а желание избавиться от общества вновь приобретённого родственника росло с каждой секундой.
- Может, ты не рад, что у тебя вдруг появился брат? Или просто имеешь какие-то претензии ко мне лично? – осторожно, но всё же с некоторым нажимом начал я.
Стив какое-то время молчал, а потом притянул меня к себе и поцеловал в губы. Было в этом поцелуе что-то дикое, будто он хотел мне доказать, кто здесь главный.
Сначала я испугался – первый раз меня целовал парень, – потом страх сменило раздражение, но, когда он попытался затолкнуть мне в рот язык, я буквально закипел от злости.
Я оттолкнул его так сильно, что Стив ударился головой об дверь и неверяще уставился на меня, вытирающего рукой губы.
- Теперь ты видишь, что претензий к тебе лично я не имею, - Стив пришёл в себя и чувствовал, видимо, своё превосходство. Из его губы струйкой сочилась кровь.
- Я не ГЕЙ! – почти выкрикнул я, охваченный гневом. – Убирайся отсюда, чёртов придурок!! Чтоб ты сдох!
Ещё не зная, как пожалею о своих словах, я порадовался, когда «брат», развернувшись на сто восемьдесят градусов и одарив меня на прощание гаденькой многообещающей ухмылочкой, удалился.
Вот с этого и начался мой кошмар.
Всё началось с того момента, когда я переехал из спокойного тихого района Лондона на Уайт-стрит, в самый центр города. Хотя нет, всё началось с того, что я встретил Его – человека, который перевернул всю мою жизнь.
Наверное, следует рассказывать историю по порядку.
Меня зовут Марк. Я обычный человек с обычным именем, которое мне дали в честь дедушки, по словам родителей бывшего хорошим человеком. Собственно, я жил в обычной семье – с заботливой матерью и строгим отцом. Родители не баловали меня своим вниманием, с раннего детства учили быть самостоятельным, добиваться в жизни новых и новых побед. Я видел, что они гордились мной, когда я достигал какого-либо (даже самого незначительного) успеха, однако никогда за это не хвалили. Я привык к такому выражению чувств и был счастлив уже тем, что сумел заставить их мной восхищаться, поэтому в школе стремился быть одним из лучших учеников, пробовал себя в спорте. У меня неплохо получалось играть в баскетбол, в тринадцать лет тренер отправил меня в юношескую команду, но после травмы колена о серьёзной карьере в баскетболе пришлось забыть. Наверное, это было первое мое по-настоящему серьёзное огорчение. Но годы шли, я по-прежнему играл в баскетбол, игра всё так же меня увлекала. Было только одно НО – я больше не занимался баскетболом профессионально. Учёба и спорт занимали так много времени, что на развлечения его почти не оставалось. И, хотя я много раз выслушивал признания в любви от девчонок, ни разу так и не пытался построить ни с кем отношения.
Дни пролетали вполне однообразно, не случалось в моей жизни особых потрясений, поэтому я был не готов к тому испытанию, которое приготовила для меня судьба.
Однажды, вернувшись домой из школы, я застал мать в слезах. Не привычный к подобному проявлению слабости, я растерялся и не знал, как её успокоить. Сквозь частые всхлипывания разобрал лишь «Боже… не верю…», но не это пугало меня больше всего. Во взгляде матери, обращённом на меня, был ужас. В тот момент я понял, что нашей размеренной спокойной жизни пришёл конец.
Когда, вернув самообладание, мама рассказала, что самолёт, на котором отец возвращался домой, разбился, первым моим порывом было закрыть глаза и потрясти головой, настолько невероятной казалась реальность. Помню, вместо этого я обнял всхлипывающую, растерянную, бледную маму так крепко, как не обнимал никогда за пятнадцать лет, и пообещал, что всё со временем наладится.
Похороны в памяти запечатлелись смутно, эпизодами – только бледное, со следами недавно пролитых слёз лицо матери, как сейчас стоит перед глазами. В тот дождливый весенний день мы стояли рядом. Гости подходили по одному, выказывая своё почтение усопшему, а в моей голове вертелась только одна мысль – сбежать отсюда подальше. Последним в этой нескончаемой очереди был человек довольно приятной наружности, который, как мне показалось, искренне посочувствовал вдове, оставшейся с несовершеннолетним ребёнком. Он представился другом отца, Майклом Спенсером, и пообещал, что поможет всем, чем сможет по первой нашей просьбе.
Целый год мать была похожа на безвольную куклу – все её движения, лишённые былой грации, как будто делались через силу – и это сводило меня с ума. Каждый день я намеренно задерживался то в школе, то у друзей, чтобы не видеть её безучастного существования. Казалось, мы отдалились друг от друга ещё больше. Не знаю, что бы произошло дальше, если бы в один прекрасный день на пороге нашего дома не появился дядя Майкл.
Я настороженно относился к нему, так как не очень-то верил в его рассказы, про былую дружбу с моим отцом. Я стал задумываться, почему дядя Майкл не приходил к нам в гости раньше, если был знаком с нашей семьёй до трагического случая с отцом. Этот вопрос не давал мне покоя, я приглядывался к Спенсеру в попытках найти какой-то скрытый мотив его появления в нашей жизни, но он всегда с улыбкой встречал мой колкий вызывающий взгляд.
Как-то раз он пришел без приглашения. Мамы не было дома, поэтому дверь ему открыл я. Впустив дядю Майкла в комнату, я дежурно поинтересовался, как его дела, и хотел уже отправиться в кухню, как он меня остановил:
- Марк, - в его голосе я не услышал того простодушия, с которым Майкл обычно обращался к маме, - тебе не нравится, что я наведываюсь к вам в гости? – он спросил это очень тихо, но между тем, настойчиво, будто от моего ответа зависело очень многое.
Я повернулся к Спенсеру лицом, окинул его, несколько смущённого, задумчивым взглядом с ног до головы.
- А зачем вы приходите? – с вызовом поинтересовался я. Наверное, со стороны это смотрелось странно – шестнадцатилетний мальчишка "допрашивает" взрослого мужчину. Но Спенсер не усмехнулся. Напротив, он встал, посмотрел на меня своими пронзительными серыми глазами и честно ответил:
- Я просто хочу поддержать вас. Тебе ведь пришлось нелегко? Весь этот год ты один заботился о матери. Разве плохо, что теперь будет кто-то, кто позаботится о вас обоих?
Он протянул мне руку, словно не было между нами разницы в возрасте, и я всё ещё с сомнением пожал протянутую руку.
Спенсер стал наведываться всё чаще и чаще. Я заметил, что мать больше не слоняется тенью по комнатам. Постепенно она вновь превращалась в ту улыбчивую женщину, которую я знал раньше.
Таким образом, Майкл Спенсер вошёл в нашу семью не только как хороший друг отца, но и как человек, который помог справиться с потерей близкого.
С каждой минутой мужчина нравился мне всё больше и больше. Былая настороженность к нему уступила место симпатии. Он был полной противоположностью отца – искренний, открытый и добродушный. Нередко мы сидели с ним около камина, рассказывая друг другу всякие истории. Незаметно для самого себя я стал прислушиваться к его советам и вскоре уже не видел жизни без замечательного дяди Майкла.
С матерью мы тоже немного сблизились. После потери мужа ей было тяжело смотреть мне в глаза, ведь во мне она словно видела его продолжение, и от этого бедной женщине становилось только горше. Однажды она взяла меня за руку и попросила, чтобы я не привыкал к дяде Майклу.
- Ведь у него своя семья: жена, сын… – объясняла мама, горько улыбаясь, но я знал, что и она не осталась равнодушной к обаянию светловолосого добряка.
- Да, конечно… - обещал я, не очень-то веря её разуверениям.
А потом дядя Майкл пропал… на целых четыре года. И столь же неожиданно появился, когда мне исполнилось девятнадцать. Он вновь ворвался в нашу жизнь вероломно, как смерч, но на этот раз всё было совсем по-другому.
Я ничуть не удивился, когда через месяц после его возвращения мама, сверкая самой очаровательной улыбкой, спросила моего согласия на её второй брак. Что я мог ответить? Конечно, согласиться. А вечером того же дня дядя Майкл объяснил, почему так неожиданно пропал. Оказывается, он давно был влюблён в мою маму и собирался развестись со своей женой, что, собственно и сделал. А потом («так как теперь у меня будет не один, а два взрослых сына», - говорил он с надеждой и радостью) создал свой маленький бизнес, чтобы новая семья не жила в бедности. Теперь дядя Майкл сам управляет корпорацией «S-International» и может себе многое позволить.
Слушая тогда весёлый голос Майкла, я даже не подозревал, что ждет меня в скором будущем…
***
Был солнечный осенний день, когда дядя Майкл попросил нас собрать вещи и переехать жить к нему в огромный дом на Уайт-стрит. Когда я увидел этот дом, наша квартирка на окраине города показалась мне ещё меньше. Но едва различимая тревога отчего-то всё никак не давала мне покоя, стоило только взглянуть на дом, где мне предстояло теперь жить.
- Познакомься со своим братом, Марк! – весело сказал дядя Майкл, как только мы переступили порог его великолепного жилища.
Внутри интерьер ни капли не уступал внешнему совершенству, и я невольно залюбовался такой роскошью.
- Ну, привет… - я повернул голову в сторону этого недовольного, грубого голоса.
Около лестницы, скрестив руки на груди и наклонив голову чуть вбок, словно показывая своё пренебрежение к гостям, стоял парень лет двадцати. Лицо его выражало откровенную скуку, будто ему абсолютно не интересно было знакомство с нами. Несмотря на атлетическое сложение и весьма недурной стиль одежды, я не нашел в нем ничего особенного – обычный парень, разве что его глаза невольно привлекали внимание: тёмные, пронзительные, они будто впивались в самую душу. После такого тяжелого взгляда мне стало как-то не по себе. Безразличие, которым он смерил нас с матерью, больно задело моё самолюбие, но я промолчал.
Незнакомец нахмурился и презрительно хмыкнул, заметив моё любопытство.
- Стив, прекрати пугать всех своим плохим настроением, - ничуть не смутившись грубостью сына, прокомментировал его поведение хозяин дома, - лучше покажи Марку его комнату.
Я настолько увлёкся изучением новой обстановки и разглядыванием Спенсера-младшего, что вздрогнул, когда дядя Майкл встал около меня. Я перевёл взгляд на парня, которому были адресованы слова отчима, и тяжело вздохнул, понимая, что Стив не особо рад перспективе что-либо мне показывать.
Однако, не сказав ни слова, парень развернулся и начал подниматься наверх. Я вопросительно уставился на дядю Майкла.
- Чего стоишь, иди за ним. Стив не очень разговорчив в последнее время, но, думаю, вы найдёте общие интересы, - подмигнул мне отчим и я с нехорошим предчувствием поплёлся вслед за Стивом.
Мы шли, соблюдая приличную дистанцию около минуты, когда мой проводник остановился и оглянулся.
- Надеюсь, тебе здесь понравится! – с издёвкой, смысла которой я не понял, кинул он мне коротко и открыл дверь, по-видимому, моей спальни.
Неброская обстановка, спокойного цвета обои, мебель им в тон – всё соответствовало моему вкусу.
- Спа… - хотел я поблагодарить брата за одолжение, но тот буквально втолкнул меня в комнату и закрыл дверь.
- Гадёныш, - тихо произнёс он, глядя на меня, - как я ненавижу всю вашу расчётливую семейку… думаешь, если теперь живёшь в особняке, можешь строить из себя аристократа? – я и раньше заметил, что он силён, но теперь ощутил насколько: Стив почти приподнял меня над полом, держа за воротник рубашки. Я с тоской осознал, что надежды на братское понимание можно забыть.
– Думаешь, если твоя мать-вертихвостка охмурила моего глупого папашу, твоя жизнь будет прекрасной? – продолжал он свой странный монолог. Я некстати заметил, что его волосы, от природы чёрные и вьющиеся, торчат в разные стороны, а ноздри раздуваются от гнева. Вот только причина этого гнева мне была неведома.
- Поставь меня на землю, - спокойно попросил я, уверенный, что он так и сделает, но ошибся. Стив, не обратив внимания на вызывающий огонёк в моих глазах, продолжал трясти меня изо всех сил.
- Я постараюсь сделать так, чтобы тебе здесь до скрежета зубов понравилось… - он наконец поставил меня на пол и положил руку на плечо так, будто собрался вдавить в этот самый пол.
Обидным в этой жуткой ситуации было то, что колко ответить я ему не мог, так как нажил бы себе врага. Пусть наши отношения и начались с непонимания, я не был настроен ругаться в первый же день, поэтому, широко улыбнувшись, как можно бодрее сказал:
- Рад, что ты будешь моим братом, Стив.
Он, казалось, растерялся и не знал, что ответить, но потом неожиданно приблизился ко мне вплотную и пристально вглядывался в глаза около минуты.
- Какую игру ты ведёшь, гадёныш? – не отодвигаясь от меня, спросил он.
Проглотив оскорбление, я пожал плечами и твёрдо ответил:
- Не понимаю о чём ты. Я не заставлял дядю Майкла жениться на маме. Он сам так решил. К тому же, они взрослые люди, не нам с тобой судить или обвинять их.
На самом деле разговор был мне неприятен, а желание избавиться от общества вновь приобретённого родственника росло с каждой секундой.
- Может, ты не рад, что у тебя вдруг появился брат? Или просто имеешь какие-то претензии ко мне лично? – осторожно, но всё же с некоторым нажимом начал я.
Стив какое-то время молчал, а потом притянул меня к себе и поцеловал в губы. Было в этом поцелуе что-то дикое, будто он хотел мне доказать, кто здесь главный.
Сначала я испугался – первый раз меня целовал парень, – потом страх сменило раздражение, но, когда он попытался затолкнуть мне в рот язык, я буквально закипел от злости.
Я оттолкнул его так сильно, что Стив ударился головой об дверь и неверяще уставился на меня, вытирающего рукой губы.
- Теперь ты видишь, что претензий к тебе лично я не имею, - Стив пришёл в себя и чувствовал, видимо, своё превосходство. Из его губы струйкой сочилась кровь.
- Я не ГЕЙ! – почти выкрикнул я, охваченный гневом. – Убирайся отсюда, чёртов придурок!! Чтоб ты сдох!
Ещё не зная, как пожалею о своих словах, я порадовался, когда «брат», развернувшись на сто восемьдесят градусов и одарив меня на прощание гаденькой многообещающей ухмылочкой, удалился.
Вот с этого и начался мой кошмар.