[smail898]

Глава 3. Подслушанный разговор.

Нет занятия постыднее и смешнее, чем разглядывать голого себя целый час в зеркало и повторять вслух одно и тоже: «Я не похож на гея! Я Не гей!!! Я НЕ ГЕЙ!!!».
Казалось, даже отражение не верило этим утверждениям. Противный внутренний голос шептал: «Тебя поцеловал парень при первой вашей встрече. Тебя едва не изнасиловали в раздевалке спортзала. На тебя похотливо пялилось человек десять парней из нового супермегапрестижного колледжа!! АУ! Если это называется «не похож на гея», то что значит быть на него похожим?»
Из зеркала смотрели с грустью всё те же зелёные глаза, те же руки, между прочим, не щуплые и не костлявые, сжимались в кулаки, всё те же натренированные, подтянутые ежедневными утренними пробежками ноги, грудь, тяжело опускающаяся и поднимающаяся, те же русые волосы, коротко остриженные, то же лицо… Я начал всматриваться внимательнее: прямой нос, бледные щёки, губы, скривившиеся от отвращения, слегка расфокусированный взгляд… Лицо и вправду не выражало грубой мужественности, но и миловидным меня назвать было сложно.
Не понимая, почему привлекаю своей внешностью парней, я уже в который раз косился на отражение. Ещё минута – и оно непонимающе пожмёт широкими плечами, а потом покажет неприличный жест средним пальцем правой руки.
- Что ж, - по привычке растрепал я короткие волосы, - со всем этим ещё придётся разобраться…
Минутой позже, одетый в домашнюю одежду, я всё же решил поговорить с отчимом и попытаться, обходя случившийся в колледже инцидент, настоять на переводе обратно в институт, где порядки были намного мне привычней. Нерешительно постучав, я вошёл в кабинет и едва успел заметить уставшее от работы лицо дяди Майкла, так как мужчина, добродушно улыбнувшись, сразу пригласил присесть.
«Что мне ему сказать? Почему я хочу уйти из колледжа? Какую причину придумать, чтобы она звучала весомо и правдоподобно?»
- Что-то случилось? – проницательность дяди Майкла, всегда так радовавшая меня, сегодня была очень некстати.
Я мялся на пороге, не зная, как выразить свою мысль: огорчать отчима не хотелось, тем более, что всей правды я рассказать ему не мог. Но находиться ещё четыре года не в учебном заведении, а в борделе, не очень-то хотелось. Продумывая в голове каждое слово, я неуверенно начал:
- Дядя Майкл, мне обязательно учиться в колледже, где и ваш сын?
Дядя тоже встал и подошёл ко мне поближе, пытливо всматриваясь в глаза:
- Стив чем-то обидел тебя? – спросил он осторожно, будто боялся получить положительный ответ.
- Конечно нет, - как можно непринуждённее отозвался я, восхваляя Бога, что целый год проходил в драматический кружок.
- Тогда что тебе не нравится? – недоумевал мужчина. – Слышал, преподаватели там самые лучшие. Материал, который тебе пригодится в будущем, можно достойно изучить только там.
Он расхаживал по комнате, как тигр по своей клетке, и выражение его лица было такое жалкое, расстроенное, что я почти пожалел, что затеял разговор о переводе.
Меньше всего на свете я бы хотел огорчать дядю Майкла, такого доброго и заботливого человека, который первым пришёл на помощь нам с мамой, когда мы в этом нуждались; который всегда поддерживал меня в трудные моменты, похлопывая по плечу, который частенько оставался у нас ночевать только потому, что мне было жизненно необходимо поговорить с кем-нибудь – тогда мы целую ночь беседовали на диване в крохотном зале нашей квартирки – и дядя Майкл по-отечески всё это выслушивал… я думал в то время: «Как, наверное, здорово иметь такого отца, как дядя Майкл. Никогда бы не огорчил его…», а вот сейчас стою здесь и делаю то, чего не должен – рушу его надежды.
- Эмм, нет, так и есть. Профессора, правда, мастера своего дела, но… - я проглотил ком в горле и всё-таки сел на стул, - но…
Пауза несколько затянулась.
- Но мне не очень обрадовались ученики, - выдавил из себя и немного взбодрился, когда отчим облегчённо кивнул в знак понимания.
- Марк, это был первый день. Не удивительно, что ты ещё не завёл друзей. Давай дадим колледжу с его обитателями испытательный срок в один месяц. Если ты всё ещё будешь настаивать на том, чтобы перейти в свой институт, я немедля заберу документы.
Мне хотелось завыть от собственного бессилия и вопить, что ни одной минуты не хочу оставаться в этом жутком месте, смело называемым «элитный колледж», но вслух лишь сдержанно согласился.
Даже морщинки под его глазами разгладились, когда дядя Майкл ещё раз светло улыбнулся мне. Ради такой улыбки я был готов простить ему даже перевод в этот чёртов элитный бордель… А когда дядя Майкл обнял меня, я почувствовал себя по-настоящему счастливым, потому что теперь у меня была Семья, где меня любят и не стесняются показывать свою любовь. Неважно, что брат всё ещё на дух не переносил моего присутствия и избегал даже легкого рукопожатия в знак приветствия, неважно, что мать не всегда меня понимала… Теперь я верил, что со временем всё будет так, как бы мне хотелось – семейные завтраки и ужины, такие, как у дяди Майкла тёплые улыбки, непринуждённая болтовня в гостиной, шуточные драки подушками, уикенды вместе, прогулки в парк, барбекю на природе – всё то, чего у меня никогда не было.
Позже в своей комнате, листая журнал по юридическому праву, я размышлял о том, как наладить отношения со сводным братом. Возможно, предложить ему вместе куда-нибудь сходить? Но мысли всё чаще и чаще возвращались к поцелую. Не сказать, чтобы я презирал однополые отношения или что-то в этом духе… скорее наоборот – каждый вправе выбирать себе того, кто нравится. Разве не отвратительно обнимать девушку, шепча ей слова о неземной любви, представляя, как вечером в ночном гей-клубе подцепишь очередного парня и переспишь с ним? Думаю, прежде всего нужно быть честным перед самим собой и заставить общество принимать тебя таким, какой ты есть на самом деле.
С другой стороны Стив не стал притворяться или юлить передо мной – в первую же встречу показал, что он гей. Это вполне заслуживает уважения. Другое дело, каким образом он мне это показал. Я ломал голову по этому вопросу до самого вечера, совершенно измучив треклятый журнал. Так и не запомнив ни строчки, двинулся на кухню выпить сока.
Коридор пустовал, и я уже медленно начал спускаться по лестнице, когда услышал негромкое покашливание из спальни Стива. Испугавшись, что столкнусь с братом, я обернулся и увидел в щель, оставленную приоткрытой дверью, что Стив разговаривает с отцом.
- Я просил тебя присмотреть за братом, помочь освоиться в новом колледже, - голос дяди Майкла был суровым и серьёзным. Видимо, ему на самом деле небезразлична судьба приёмного сына…
Стив промолчал, или ответил очень тихо, так как я ничего не разобрал. А потом дядя Майкл практически закричал:
- Неужели нельзя, чёрт побери, хоть раз выполнить то, что я прошу?! – ему явно нелегко давались слова, так как я уловил сожаление и боль в этом отчаянном голосе.
- Но почему, твою мать, я должен быть нянькой? – Стив ответил так же громко, как и секунду назад его отец, вот только в его голосе была почти звериная ненависть.
- Я знаю суровые правила вашего колледжа. Почему Марк не захотел там учиться? – отчим немного успокоился и спрашивал моего брата уже не так грубо, но столь же требовательно.
Я затаил дыхание, пока ждал, что скажет Стив, но тот не спешил: протяжно скрипнула кровать, и с моего поста наблюдения можно было, если приглядеться получше, рассмотреть самого Стива, гордо закинувшего ногу на ногу и пристально, с вызовом вглядывавшегося в собеседника. Даже издалека он казался мне опасным и непредсказуемым.
- Не понимаю о чём ты, - со скучающими нотками прямо таки проворковал брюнет.
«Сама невинность!», - подумалось мне со злостью.
Видимо, дядя тоже не купился на деланное безразличие сына, потому ещё раз попробовал вывести разговор на ту дорогу, которая бы бежала ближе к «элитному колледжу».
- Когда я отдавал тебя в это учебное заведение, меня предупредили о суровых нравах учеников и о том, что в их тесный коллектив не так просто втесаться новичку, также я был предупреждён и о свободе интересов студентов, которую никто не смел ограничивать, а также о том, что этот колледж славится самыми квалифицированными преподавателями, закрывающими глаза на выходки своих подопечных.
Но ты никогда не жаловался. Даже когда приходил с разбитой губой или сломанной рукой. Ты всегда молчал, не требовал забрать документы. Наверное, это моя ошибка – я не спрашивал, что творится за этими элитными красными стенами, но сейчас… Марку что-то не понравилось, я понял это сразу по его удрученному виду. Стив, ты сильнее его. В колледже, уверен, тебя уважают, - он же не знаком с играми богатых мальчиков и девочек, привыкших, что все их проблемы могут уладить толстые кошельки пап и мам… Марк…
Стив вскочил со своего места и облик его говорил о том, что речь отца капитально сорвала ему крышу.
- Почему я обязан «приглядывать» за твоим обожаемым Марком? Почему, чёрт возьми, я обязан это делать?! – он глубоко дышал, видимо, чтобы взять себя в руки. – Кто мне этот маленький гадёныш? О, всего-навсего сын шлюхи, на которой ты женат!! – дядя Майкл крепко выругался, что я слышал в первый раз, но сдержался и не осадил Стива.
- Ты хоть знал, что у тебя вообще есть сын последние пять лет? Я видел тебя урывками – минуту или две, пока ты собирался на работу. Я сталкивался с тобой на кухне и ты сухо желал «доброго утра». Ты уходил к своей «возлюбленной», - последнее слово произнесено было с таким отвращением, что меня передёрнуло, - а потом возвращался снова на несколько минут, чтобы переодеться.
Стив перевёл дыхание и продолжил:
- Ты, мать твою, создавал перед коллегами образ идеальной семьи: «смотрите, мой сын учится в элитном колледже, моя жена верно ждёт меня дома как собака…», а мне противно было, как ты выставлял себя идеальным супругом на дневной вечеринке, а вечером, усталый, но радостный, снова уходил.
Я сел на ступеньки, даже не почувствовав, что они холодные. Желание уйти обратно в свою комнату исчезло, зато появилось другое – дослушать Стива до конца.
Дядя Майкл молчал, - я почти физически чувствовал его сожаление и боль.
- Ты никогда не спрашивал, как я поживаю в колледже, и я прекрасно понимал почему. Нет, не потому, что ты знал: «мой сын Стивен – сильный, он справится с любыми трудностями». Нет, не поэтому. Ответ до невозможного, до тошноты прост – тебе было всё равно. И я терпел. Шёл по пути, который ты мне выбрал. Спотыкался, падал, но шёл.
Я весь сжался, наблюдая, как Стив тычет пальцем в грудь дяде Майклу. Не верилось в сказанное, но я не имел права врываться в спальню и орать в лицо сводному брату то, что до дрожи в коленках хотелось: «Заткнись! Заткнись! Заткнись!!!».
- А потом ты привёл в НАШ дом свою шлюху с её ублюдочным отпрыском и потребовал от меня быть второй мамочкой этому сукину сыну. ТЫ просишь защищать ЕГО? Чёрта с два!! Твой обожаемый гадёныш имеет дурную привычку – находить неприятности везде, где появляется. Я буду с удовольствием смотреть, как он собирается их разгребать.
Минута молчания, последовавшая за последней фразой Стива, наглядно доказала, что отчим в шоке. Скорее всего, он не ожидал столь бурной реакции.
Зато я после монолога сводного брата просто кипел от гнева. Задушил бы мразь! Что, чёрт побери, он о себе возомнил? Как может обзывать человека и навешивать ярлыки, не узнав его получше? В тот самый момент, разглядывая профиль Стива, я понял, что умею ненавидеть так же самоотверженно, как и любить. Не мечтал я больше о семейном счастье, о совместных уикендах… перед глазами стояла красная пелена. Впервые в жизни я так злился.
Дальше слушать я не стал, ушёл в свою спальню и закрылся. Не помню даже, как ударил кулаком по столу. Только ваза, купленная матерью во Франции, разлетелась вдребезги.